– Спасибо, – Ольга, улыбнувшись, открыла коробку и посмотрела на дивной красоты блузку в райских птицах. – Очень красиво! У меня для тебя тоже кое-что есть. Потом принесу.

Отложив коробку, Ольга наконец разлила чай по чашкам, достала из холодильника шоколадный кекс.

– А это я Димочке купила, – Надя, развернув один из свертков, показала Ольге розовый галстук в красных сердечках. – Как думаешь, ему понравится?

– Веселенький, – грустно усмехнулась Ольга.

– Что, плохой?!

– Ну, почему же…

– Так я и знала, – вздохнула Надя и спрятала галстук в пакет.

Беда у нее со вкусом, вот что. Она знала это наверняка. Хоть убей – не понимала, почему яркие и веселые вещи, как правило, безвкусица, даже если стоят не одну сотню долларов.

– Вот не смогла удержаться, ну, не смогла! Сердечки такие миленькие, – пояснила она.

– А пусть Дима дома их носит, сердечки твои, – Ольга наконец-то рассмеялась своим обычным звонким смехом, и щеки у нее порозовели.

– Смешно тебе, да? Ладно, у меня еще для него подарок есть. – Надя торжественно извлекла на свет коробку с парфюмом. – Это уж без ошибки. Он только таким и пользуется. А ты что Барышеву даришь?

– Будешь смеяться, но тоже парфюм и галстук. – Ольга опять погрустнела и, словно вспомнив про шаль, плотнее в нее закуталась. Как в кокон.

– Слушай, а может, вы с Сережей к нам сегодня заскочите, а? Старый год хоть проводим, если уж Новый отдельно встречаем.

– А его сегодня в Москве нет. Уехал на весь день куда-то на одну из своих строек. Еще рано утром уехал.

– Как это утром уехал? – возмутилась Надежда. – Да я его днем видела!

Ольга вздрогнула и посмотрела на Надю так, будто она сказала что-то страшное.

– Где? – севшим голосом спросила она. – Где ты его видела?

– В центре. Я в магазине была, а он ехал. По улице. В машине.

Ольга, помрачнев, секунду помолчала, потом вдруг улыбнулась.

– Ну и как же ты его видеть могла, Надюха, если ты в магазине была, а он по улице ехал? Что ты говоришь-то, сама послушай!

– А вот и видела! – возмущенно воскликнула Надя.

Может, со вкусом у нее и беда, но со зрением и памятью полный порядок.

– Я ж из магазина-то выбежала!

– Ну?

И столько в этом «ну» было скрытой боли и призрачной надежды, что Надя растерялась.

– Ну, и что? – повторила Ольга.

– А он уже уехал, – пробормотала Надя.

– Он уже уехал, но ты его все-таки видела, – горько усмехнулась Ольга.

– Да нет же! Тьфу ты, черт! – Надя преувеличенно громко засмеялась. – Ладно, мне, скорее всего, и в самом деле показалось. То есть точно показалось! Как же я его видеть могла, когда он еще с утра уехал!

Теперь понятно, почему у Ольги красные глаза и почему она кутается в шаль. Да если б Димка сказал, что уехал, а сам…

Брр… Даже страшно представить.

Надя схватила нож и разрезала кекс на две части.

– Давай-ка лучше по сладенькому вдарим!

– Что-то ты уж как-то… чересчур вдарить собралась!

– А где еще гормоны счастья добыть, подруга?

Ольга кивнула, взяла свою половину и откусила от кекса большой кусок так, словно это было лекарство, которое обязательно надо принять.

– Завтра Новый год, – прошептала Оксана, прижимаясь к груди Сергея щекой.

Они лежали в истерзанной страстью постели и все никак не могли перевести дух.

Она слышала, как мощно колотится его сердце, и думала – мой, мой, только мой, хоть тысяча жен, хоть сотни детей…

– Слышишь, завтра Новый год! – потрясла она его за плечо.

– Да. Новый год. И что?

– Я тебя завтра не увижу.

Он ничего не сказал, только закурил, уставившись в потолок, а сердце его прибавило ходу, словно взбесившийся маятник.

– А послезавтра я улетаю… Ты можешь сделать мне подарок? Ведь на Новый год все делают друг другу подарки.

Барышев глубоко затянулся, задержал дыхание и словно не выдохнул дым, а выплюнул.

– Я собирался, – хрипло сказал он. – Мы сейчас поедем в самый шикарный магазин, и ты выберешь себе все, что хочешь.

– Все, что хочу? – Оксана приподнялась и заглянула ему в глаза. – Я хочу особенный подарок.

– Я же сказал…

В его глазах мелькнуло недовольство ее непонятливостью.