Барышев встал и подошел к окну. Как лень, как не хочется объяснять заму всю эту ерунду…

– Есть возможность в Таиланде вложить эти деньги в завод по производству монтажного оборудования, – вздохнув, начал он.

– Все яйца в одну корзину? – нетерпеливо перебил его Стрельников.

– Ничего. Корзина большая. Если мало яиц будет – побьются.

– Ты хорошо подумал? – жестко спросил Петр Петрович.

– Слушай, что ты от меня хочешь? – взорвался Сергей.

– Хочу, чтобы ты отдавал себе отчет в своих действиях, – отрезал заместитель, собрал со стола бумаги и встал.

– Я отдаю себе отчет в своих действиях.

– Тогда объясни мне…

– Я здесь пока еще хозяин! Понял?! – заорал Барышев. – Я! И ничего объяснять тебе не должен! И прекрати меня доставать! Я знаю, что делаю.

– Я в этом не сомневаюсь, – усмехнулся Петр Петрович, направляясь к двери. – Не буду тебе мешать…

«Что я творю, – подумал Сергей. – Ольга вернется, а я по-прежнему – сволочь сволочью…»

– Петя! – Он бросился к заму и схватил его за руку. – Петя, прости меня!

Стрельников посмотрел на него как-то странно – словно размышляя, вызвать шефу «Скорую помощь» или не надо.

– Прости ради бога! – взмолился Сергей. – Нервы на пределе. Прости.

Зам сухо кивнул и хотел выйти, но Сергей, вцепившись в его рукав, не отпустил.

– Петь, я, кажется, с ума схожу… Честное слово. У меня крыша едет… Давай поедем куда-нибудь, я выпить хочу. Поедем!

Петр Петрович снова кивнул. Роль «жилетки» его не очень-то привлекала, но у шефа был такой вид, что не подставить ему эту «жилетку» означало как минимум снова отправить его на больничную койку.

– Поедем! – решительно сказал Стрельников.

– Она от меня прячется! Она не хочет меня видеть, – Сергей выпил водку, словно это была вода, и налил еще. – Понимаешь, она в самом деле не хочет. Раньше я мог надеяться, что она только делает вид, что она выдерживает меня… ну… в наказание… А теперь все иллюзии рассыпались. Разбились! Она не хочет меня видеть и, наверное, никогда не захочет.

Барышев выпил, налил, выпил и снова налил.

– Ты ешь, Сергей, почему ты не ешь? – Петр Петрович придвинул к шефу тарелку со стейком, хотя понимал, что тот ничего сейчас не видит, не слышит, не чувствует.

– Но я найду ее, я ее найду… – Сергей выпил, налил, снова выпил и уставился бессмысленным взглядом на пустой графин. – Я теперь знаю, по крайней мере, что она в Москве. Сколько в Москве районов?

– Не знаю, но могу узнать.

– Не надо. Я знаю. – Сергей остановил проходящего мимо официанта и забрал у него с подноса графин с водкой. Официант не стал возражать – клиент всегда прав, особенно пьяный.

– В Москве тридцать три района, – продолжил Барышев, – десять административных округов. Это не так уж и много. Так что я ее найду.

Барышев отхлебнул прямо из графина, с отвращением посмотрел на стейк, поморщился и пьяно рассмеялся.

– Она прячется, а я ее ищу… Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать… – Он попытался снова взять графин, но Стрельников накрыл его рукой.

– Ты не перебираешь с этим?

– Все под контролем. – Сергей выдернул графин из-под его руки, сделал длинный глоток и закашлялся. – А знаешь, я ведь все неправильно говорю! Она не прячется. Ее прячут! И я знаю кто! Я сейчас пойду и поговорю с тем, кто смеет прятать от меня мою жену!

Барышев швырнул на стол деньги и встал – довольно уверенно для своего состояния.

– Сережа! Сядь, – устало попросил Стрельников. – Ну, куда ты собрался?

– Я же сказал, хочу поговорить с тем, кто прячет от меня Ольгу. По-моему, я ясно выразился, – старательно выговаривая слова, сказал шеф и направился к выходу.

Пришлось его догонять. И поддерживать, обхватив рукой мощный торс.

– Ты уверен, что это надо делать сейчас? – на всякий случай уточнил Петр Петрович, заранее зная ответ.

– Абсолютно.

Сергей сбросил с себя его руку и нетвердой походкой вышел из ресторана.

«И почему я тогда не вправил ему мозги, – в который раз с горечью подумал Стрельников, ускоряя шаг. – Теперь на кону – не только семья Сергея, но и судьба «Стройкома»…»

Оксана взяла тайм-аут.

Это означало выкинуть из головы Барышева – на время, конечно, – и навести в своей жизни порядок, хотя бы материальный.

…Так, ничего особенного, толстый папик, ни черта не понимающий по-русски…