Не дожидаясь конца фразы, Люк Сент-Обин, больше известный как Дьявол из Хелстона, вышел. Лакей пригласил остальных гостей пройти на ужин, и Джорджиана с Куинном на несколько минут остались наедине.

– Это тот самый джентльмен, под крышей которого ты жила в прошлом году? – спросил Куинн.

– Да, когда во мне не нуждались здесь. Ата и прочие вдовы, остановившиеся в усадьбе Хелстонов, очень помогли мне после того, как умер Энтони, – прошептала она, – и герцог на самом деле хороший человек. Очень хороший, если быть честной.

– Ты явно стала хуже разбираться в людях.

Джорджиана остановилась:

– Нет, ничуть. – Она твердо посмотрела на него: – Если у меня и есть недостаток, то он состоит в том, что когда я узнала человека, то он уже не может сделать или не сделать – ничего, чтобы мое отношение к нему изменилось.

Она вдруг замолчала, ужаснувшись своей смелости – ведь она почти призналась в том, в чем сама себе не хотела признаваться.

Джорджиана быстро окинула взглядом лицо Куинна в поисках мимолетных признаков того, что он разгадал ее тайну, однако его глаза были все такими же гипнотизирующими колодцами секретов и загадок. Она попыталась не обращать внимания на воцарившуюся неловкую тишину.

Джорджиана опустила взгляд на свое скучное платье и отметила потертый край кармана. Старая шелковая траурная одежда подходила под ее настроение – темно-серое и тоскливое до самого края.

– Джорджиана, – тихо произнес Куинн, – прошел уже год. Я думаю, ты можешь теперь носить и что-нибудь более яркое.

Он всегда был столь чуток. Почему же тогда он не мог понять, что у нее на сердце? Но возможно – и это было бы еще хуже, – он знал, но притворялся, чтобы сохранить ее лицо.

– Я никогда не носила ярких платьев. Коричневый и серый – гораздо более практичные цвета.

– Тебе не следует оставаться вне моды. Я попрошу портного из города помочь тебе. – Он откашлялся: – Тебе следует посоветоваться с графиней Шеффилд. Она поможет выбрать подходящие тебе цвета и стиль.

– Но я совершенно не похожа на Грейс Шеффи и никогда не буду похожа, – прошептала Джорджиана.

– Она, кажется, очень добра, и я уверен – с радостью поможет тебе.

– Да, но…

– Как давно она входит в ваше маленькое общество?

Да… ее сердце застучало. Все, как и предполагала Розамунда. Не прошло и дня, а Грейс и Куинн уже интересуются друг другом.

– Ты имеешь в виду, как давно она овдовела?

– Да.

Этого одного слова хватило, чтобы все ее мечты снова рассыпались в прах и упали где-то вблизи ее щиколоток. Какая-то извращенная частичка ее души заставила Джорджиану еще усилить свои мучения:

– Ее муж умер почти два года назад и оставил ей значительное состояние. Грейс – добрейшая, достойнейшая и очень красивая женщина, и вам сложно будет найти более под… – она запнулась, – более подходящую маркизу Элсмир.

Она так сильно сжала кулаки, что почти порвала ногтями перчатки.

Куинн ответил ей внимательным взглядом и жестом предложил пройти в гостиную:

– Пойдем, мы должны присоединиться к остальным. Кстати, моя дочь приедет в ближайшие несколько дней. Я должен рассказать тебе о ней… или скорее предупредить о ее более чем, хм… упрямом характере.

«Кончится ли когда-нибудь этот вечер», – думал Куинн, сопровождая или скорее вытаскивая неотесанного герцога Хелстона на балкон после ужина.

Куинн облокотился на перила и начал обрезать сигару, наслаждаясь соленым корнуоллским воздухом. Он только сейчас понял, как скучал по нему.

Люк Сент-Обин продолжал свои проклятые метания, пробормотав ругательство, которое Джорджиана наверняка с радостью добавила бы в свой репертуар.

– Не желаете ли одну? – Куинн предложил герцогу сигару. – Она из Португалии – очень мягкая.

– Определенно нет,- герцог поджал губы, демонстрируя свое мнение о сигарах. – Ради Бога, неужели у вас нет бренди?

– Нет.

– А виски?

– Нет.

– Хотя бы джин? Даже совершенные варвары где-нибудь его держат.

– К сожалению, нет. Я не пью – и никто не будет пить, пока торговец вином не завезет свой товар.

Герцог Хелстон остановился как вкопанный, словно в него ударила молния.

– Что?

Брови его поднялись так высоко, что почти стали частью прически.

– Я должен был догадаться. Никогда не верил дипломатам и непьющим. Неудивительно, что вы и тот, и другой.