– Куинн, – неуверенно начала Джорджиана, – допустим, отцу действительно не по силам справляться со всеми обязанностями управляющего. Но если я пообещаю, что мы всей семьей будем содержать хозяйство Пенроуза в самом лучшем виде, может быть, ты позволишь нам продолжить работу… Пожалуйста?

Он глубоко вздохнул, остановился, повернулся к ней и слегка покачал головой:

– Я понимаю твои чувства. Однако управление поместьем слишком тяжелая ноша для вашей семьи. Нет, не пытайся спорить. Возможно, если бы твой брат был немного постарше и обладал большим опытом… Кстати, где Грейсон? Мне хотелось бы увидеться с ним и поблагодарить за очевидную преданность поместью.

– Он в плавании, – горестно ответила она. – Герцог Хелстон, внук Аты, устроил его корабельным гардемарином два года назад, когда отец был еще здоров.

Куинна охватило нарастающее волнение.

– То есть ты в одиночку тащила на себе имение и собираешься продолжать в том же духе? Джорджиана, это совершенно возмутительно.

– Пожалуйста, Куинн.

Ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее слова. В них было столько мольбы, что он, при полном сознании собственной правоты, почувствовал себя отвратительно.

– Пойми, так не может продолжаться. Это недопустимо. Джорджиана, мне очень жаль, но я вынужден найти нового человека на…

– Я справлюсь, – настойчиво повторила она, и ее жалобное лицо повергло его в смятение.

– Джорджиана, я знаю, что ты справишься. Но ты просто-напросто не должна делать ничего подобного. Маркизе – настоящей или не совсем – не пристало разгребать навоз в свинарнике. Вдумайся, это же полный абсурд. Дамам полагается заниматься женским рукоделием, присматривать за домашней прислугой, организовывать всяческие увеселения и все такое прочее.

Она стояла перед ним – страшно несчастная и разочарованная,- и он понял, что не может сразу лишить ее всего, чем она так дорожила. Необходимо действовать более тонко и постепенно.

– Нужно прийти к компромиссу. Джорджиана, в любой ситуации всегда возможен компромисс.

– Только не в данном случае, – печально возразила она. – Ты либо увольняешь отца, либо нет.

Взвесив в уме, как обойти возникшее препятствие, он выбрал подходящий вариант и взял ее за руку.

– Я придумал. Твое мнение будет принято в расчет при выборе кандидатуры нового управляющего. И я предоставлю тебе право обучать его и частично контролировать его работу.

Он посмотрел на ее руку, повернул ладонью вверх и увидел бесчисленные шрамы, рубцы и свежие, еще не зажившие ссадины. Нет, он вовсе не испытывал брезгливости. Просто никогда в жизни ему не приходилось видеть более натруженной ладони. В сравнении с ней его широкие жесткие руки выглядели нежными и холеными.

Поскольку Джорджиана ничего не ответила, он склонил голову набок и посмотрел ей в лицо – оно недвусмысленно указывало на то, что она лихорадочно пытается выдумать какой-нибудь хитрый план.

– Нет, – отрезал он, заранее отвергая все возражения. – Но взамен ты пообещаешь помогать человеку, которого мы назначим.

Она вздохнула:

– Похоже, у меня нет выбора. И все-таки не понимаю, почему я…

– У тебя есть выбор. Либо ты принимаешь мои условия, либо сидишь дома, составляешь букеты, утверждаешь меню и надлежащим образом исполняешь обязанности маркизы.

– Ты же не собираешься прекратить расследование и официально объявить меня хозяйкой Пенроуза, правда?

Она словно изучала его – пристально и напряженно.

– А что ты скажешь, на сей счет, Джорджиана? – Он остановился, бережно – очень бережно – приподнял ее подбородок и внимательно посмотрел в ее блестящие глаза. Это был опасный момент – критический и ответственный. Момент истины. – Являешься ли ты законной маркизой Элсмир? – В его тихом голосе не было даже намека на нажим.

– Ты сам назвал меня так вчера.

Он не сводил взгляда с ее лица и впервые заметил, какие выразительные у нее брови. Они постоянно находились в движении: то изящно выгибались, подчеркивая красоту темных глаз, а то, мгновение спустя, сердито сдвигались в прямую, словно корнуоллская живая изгородь, линию. – Я хотел бы услышать твое мнение.

– Именно сейчас тебе безотлагательно потребовалось мое мнение?

– Джорджиана, ты скажешь мне правду или нет?

Откровенно говоря, он понятия не имел, хватит ли у нее духу рассказать ему, успел ли ее муж вступить в свои супружеские права.

Ее взгляд стал жестким, а брови, как и следовало ожидать, сошлись на переносице.

– Являюсь ли я законной маркизой? Хорошо, давай посмотрим. Моя мать говорит, что да. Мой отец ничего не говорит. Мать Энтони говорит, что нет. Поверенные семейства Фортескью тоже полагают, что нет, если я правильно поняла их чрезвычайно длинные и запутанные послания. Тебя интересует мое мнение? Отвечаю: я предпочитаю отказаться от титула. – Она сосредоточенно изучала свой поношенный фартук. – Я не желаю подвергаться унизительному врачебному осмотру.