Официант вскоре вернулся.

— На этот раз без сбоя.

Дороти дала щедрые чаевые и, удовлетворенно улыбаясь, официант удалился. Но тут же на его месте выросла худая женская фигура в темно-бордовом брючном костюме. Темные очки заслоняли глаза женщины. В мочках ушей сверкали бриллианты.

Генри втянул голову в плечи. Его охватил страх, парализуя, лишая способности двигаться. Он узнал Лайзу, женщину, с которой встретился в Голливуде и у которой позаимствовал больше десяти тысяч долларов.

Он низко склонил голову над тарелкой, и длинные волосы скользнули на лицо, заслоняя его от взора Лайзы.

— Я так и думала, что найду тебя здесь, — сказала она, плюхаясь в кресло рядом с Дороти. Приблизив свои пунцовые губы к ее уху, Лайза громко зашептала: — Ты как? Нормально себя чувствуешь?

— Привет, Лайза, — сухо ответила Дороти, отстраняясь. — И чего это вдруг любимая падчерица интересуется самочувствием своей мачехи?

— Хватит язвить, Дора! Ты знаешь, что твое будущее во многом зависит от моего расположения. — Она откинулась на спинку и, пошарив в сумочке, вынула носовой платок. — Ты, я надеюсь, в курсе, что папе плохо… — Она вздохнула. — Снова инсульт. Врачи борются за его жизнь. Теперь твое материальное благосостояние зависит от нашего с братом расположения к тебе.

Вилка выскользнула из рук Генри, он мигом юркнул под стол.

— У меня и без тебя и твоего братца достаточно денег, чтобы жить безбедно, — ответила Дороти, кидая на стол смятую в комок салфетку.

— Сколько, позвольте узнать, горе-женушка сумела украсть у моего папочки за годы супружества? Один? Два? Сколько миллионов спрятано у тебя в чулке?

Генри был готов прятаться до конца такого интересного для него разговора, но держать под столом голову дальше было уже верхом неприличия. Он выпрямился, но постарался сесть так, чтобы Лайза не видела его лица.

— Не тебе считать! — Глаза Дороти потемнели. — Деньги для меня сейчас не важны. Не в деньгах счастье.

— Ах-ах-ах… бессребреница! — Лайза картинно затрясла головой и подняла руку, чтобы снять с лица темные очки. — Если, как ты говоришь, деньги для тебя не имеют ценности, почему же ты снимаешь шикарный пентхаус за полторы тысячи в день, обедаешь в лучшем из ресторанов и… — она повернула голову к Генри, — пользуешься услугами таких милых мальчиков?

— Я сейчас. — В мгновение Генри сдуло из-за стола.

— Что? Носик попудрить? — съязвила Лайза. — Стильно одевается мальчик, — заметила она, провожая глазами его удаляющуюся спину. — Кого-то мне напоминает твой телохранитель? Давно он находится при твоей особе?

Стив вел автомобиль по узкой дороге, змейкой вьющейся между высокими деревьями. Тяжелые от густой листвы ветви нависали над дорогой, заслоняя от ярко сияющего солнца. Не прошло и пяти минут, как они подкатили к подъездной дороге, обсаженной кленами. Въезд на прямую, как стрела, аллею охраняли две вытянувшихся в струну туи. Стив повернул к небольшому домику под синей черепичной крышей. Гравий зашуршал под шинами. Сандра, не мигая, смотрела через ветровое стекло.

Одноэтажный с высокой мансардой дом, выкрашенный в голубой цвет, как будто сошел с иллюстрации к детской сказке. Около дома по-хозяйски раскинул ветки огромный куст сирени. Розовые благоуханные соцветья накипью свисали с куста.

— Боже, — прошептала Сандра, зачарованная этим зрелищем. — Какое волшебное место. Здесь прошло твое детство?

— Именно здесь, вон там моя комната. — Стив указал куда-то вверх, где частоколом белели перильца небольшого балкончика. — Окна выходят на закат.

— Ты счастливый, — улыбнулась Сандра. — Наверное, здорово наблюдать, как солнце скатывается за горизонт. Красиво до бесконечности.

— Тут неплохо, если не идет дождь. — Стив открыл дверцу машины. — Выходим? — спросил он, но почему-то сам не торопился подняться с водительского сиденья.

Он как будто чувствовал, что внутри у него происходят стремительные изменения, но не был готов к ним. Со вчерашнего вечера, казалось, прошла целая эпоха. Его словно околдовали. Или, наоборот, сняли заклятие?

Сандра открыла дверцу и ступила на посыпанную гравием дорожку. Два шага — и она около куста сирени, вдыхает горьковато-пьянящий запах. Стив приблизился к ней.

— Эту сирень мы с Майклом посадили. Каждое лето на недельку-другую после сессии мы с ним заглядывали сюда.

Не успел он продолжить, как на них вихрем налетело нечто пестрое.

— Стив, наконец! — закричал Майкл (а это был он, в светло-желтых джинсах и яркой гавайской рубашке). — Мы приехали с час назад. Давай, хозяин, накрывай на стол, я уже все для барбекю приготовил.