– Простите. В суде приходится отключать, а вчера я так устал, просто из головы вылетело.

– Я звонила вам домой, вас не было.

– А я из суда сразу на дачу уехал, мне там легче думается. Кстати, на даче у меня тоже есть телефон, я вам дам номер.

Понизовский высадил ее у дома, попрощался, еще раз напомнил, чтоб звонила.

Когда Лина вошла в квартиру, дети были уже дома. Началась обычная вечерняя суета – покормить, искупать, сказку, приготовить чистую одежду на завтра, загрузить грязную в машину. Только после этого взрослым можно самим поужинать и заняться своими делами.

За ужином Лина рассказала Галюсе о встрече с адвокатом.

– Будем надеяться, что на этом все и кончится. Но ты, Галюсечка, не расслабляйся. Влад способен на любую крайность. Федор Иванович опять с тобой ездил?

– А как же! На машине!

– Понравилось тебе на машине ездить?

– Ой, понравилось… – призналась Галюся. – Как по небу плывешь.

– Вот и выходи за него, пока не передумал.

Но Галюся упрямо покачала головой.

– Надо сперва в этом деле разобраться.

– Да как в нем разберешься? – вздохнула Лина. – Так и будем жить под дамокловым мечом.

Но ей не хотелось жить в подвешенном состоянии. Она приказала себе не думать, не ждать, пока упадет пресловутый второй башмак.

Жизнь пошла своим чередом. Пару раз мальчики простужались, болели – стоит одному рассопливиться, как тут же вслед за ним заражается и второй. Это было нестрашно. Неделя дома – и оба выздоравливали.

Пару раз звонила Нелли. Тоже ничего особенного. Она все эти годы звонила время от времени. Вот и теперь, в первый раз позвонила просто так – пожаловаться на жизнь. Денег нет, квартплата непомерная…

– Есть вариант, – предложила ей Лина. – Продай эту квартиру, она миллионы стоит, купи поменьше. У тебя останется разница, притом немалая.

Нелли раскричалась в ответ.

– Ты что, не понимаешь? Я слишком долго дралась за эту квартиру! И теперь съезжать?

– Тогда не жалуйся, – ответила Лина. – Я тебе ничем помочь не могу, я одна двух детей тяну. Сколько можно повторять одно и то же? Хватит, надоело, меня работа ждет.

И повесила трубку.

Во второй раз Нелли позвонила с конкретным предложением.

– Нас с тобой приглашают сняться в телепередаче. На канале «Домашний».

И такое уже бывало раньше. Теперь Нелли не боялась тащить дочь на телевидение. Прямой эфир пропал начисто.

– Нас? – насмешливо переспросила Лина. – Ты иди, а я дома посижу.

– Передача называется «Мать и дочь».

– Ну извини. У меня других дел полно.

И опять Нелли перешла на крик:

– Ты хоть раз в жизни можешь что-то сделать для матери?! Для меня это реклама! Мне лишний раз показаться на экране – это шанс! Это деньги! Мне это нужно для работы, как ты не понимаешь? Между прочим, тебе тоже заплатят.

– Меня это не интересует. Пойди в «Женский взгляд», или в «Женские истории», или как оно там называется.

– Я уже была в «Женском взгляде». Мне нужно в «Мать и дочь».

– Неля, да какая ты мать? Не смеши. И вообще, не морочь мне голову. Никуда я с тобой не пойду. У меня работы полно.

Обычные досадные мелочи. Лина привыкла не придавать им значения. Но у нее сохранялось стойкое ощущение, что где-то за горизонтом, невидимо и бесшумно, разворачиваются войска противника. И она ничего не могла с этим поделать.

Первый пробный залп, который она позднее назвала пристрелкой, раздался в феврале. Вдруг позвонили прямо в дверь квартиры. Лишь много позже Лине пришло в голову удивиться, почему не по домофону. А пока она спросила «Кто?» и прильнула к глазку. Женский силуэт. Но бдительности терять не следует. На вопрос «Кто?» ей ответил дрожащий от слез голос:

– Откройте, пожалуйста, мне надо с вами поговорить!

Лина открыла.

На площадке стояла хорошо, чтобы не сказать роскошно, одетая молодая женщина. Жакет из золотистой норки, из-под него – широкая, мягкими складками юбка из шерсти букле «бутылочного» темно-зеленого цвета и замшевые сапожки на высоком каблуке, нелепые по московской слякотной погоде, но новенькие, ни единого пятнышка. На пышных белокурых кудрях заломленный набок, как у Марлен Дитрих, беретик. На носу темные очки, как у Нелли, с «туманными» стеклами.

– Можно войти?

– Кто вы и что вам нужно? – спросила Лина.

Она не впустила бы незнакомку в квартиру, если бы не разглядела за одним из этих стекол темнеющую припухлость.

– Я – жена Влада Саранцева, – ответила та, но Лина уже отступила, пропуская ее через порог.

– А как вас зовут?

– Оля. Оленька Разумовская.

– Ну… мое имя вам уже известно, – предположила Лина.

– Да. Пожалуйста, выслушайте меня!

Был будний день, мальчики в детском саду.