Я вынул из ножен меч.

— Постой, — сказал мне проводник. Он появился рядом абсолютно неожиданно, потому что бесшумно. Охотник хренов. — Сомнительно, что тут есть местные.

— Лестницы подобной правильной формы по определению не появляются естественным образом.

— В мирах, лишённых магии, именно так оно и есть. В мирах, магией перенасыщенных, бывает и не такое. Магические потоки, преобразовывающие мир, зачастую выражают в видимых формах то, что передало им общественное человеческое сознание.

— Нехило шпаришь. В смысле, говоришь. Прямо как по написанному. Хорошее образование, да?

— Образование приличное. Младшая магическая школа Двух Лун, — он с трудом усмехнулся, смерил меня взглядом. Кажется, здесь была очень значительная смесь иронии, простительного высокомерия и в то же время понимания. — Да-да, полудемоны тоже учатся в магических школах.

— Некоторые полудемоны даже правят миром, я в курсе.

Мне показалось, мои слова навели тишину намного эффективнее, чем приказ. Обернувшись, я подумал, что на меня смотрят даже ящеры. Люди же просто окаменели. Наверное, такой могла быть реакция в тёмные и фанатичные средние века на того, кто на главной улице крупного города заявил бы во всеуслышанье, что нет ни Бога, ни Дьявола, зато есть достижения науки и техники. Я прожил в Империи уже довольно много времени. И теперь в сознании забрезжило понимание, что так же, как в моём родном мире столетия назад священным было понятие Бог, а в современное для меня время — успех и отчасти любовь, так и здесь верховная власть являлась тем фетишем, который опасно было подвергать критике или вообще отрицать.

— Ну, что такое? — вопросил я недовольно. — Я — чужак, мне можно так говорить об императоре. В смысле — простительно.

Странное дело, но эти мои слова явно разрядили обстановку — бойцы задвигались, переглянулись и сделали вид, что всё нормально, никаких вопросов, никаких претензий, всё на полном фарше. Наверное, сочли, что я действительно могу себе позволить неуважительные намёки, а если и не могу — отвечу за них самостоятельно.

— Ладно, так почему ты считаешь, что местных тут нет?

— Мало кто из местных умеет быть настолько скрытным. Здесь преобразовалось пространство, я ничего этого не помню. Сейчас попробую поискать какую-нибудь знакомую примету.

— Если следовать логике, то любая из твоих знакомых примет могла укочевать куда-нибудь очень далеко. И тогда, руководствуясь ею, ты можешь завести нас куда угодно.

— Пусть командир не беспокоится, подобную возможность я имею в виду.

— Официоз на фиг.

— Что?

— Обращайся попроще, а то мне трудно понять, что ты имеешь в виду. Я — парень простой.

— Запросто. Само собой, я помню о подобной возможности. Но примета ж не одна-единственная. Их положение относительно друг друга тоже значимо.

— Ты меня успокоил. Что будем делать?

— Надо посмотреть, куда ведёт лестница. Сомневаюсь, что это подходящий для нас путь, но надо исключить…

— Ящеры по лестнице не пройдут.

— Потому и говорю про «исключить». К тому же, возможно, там удается лучше сориентироваться.

— Ладно. Идём.

— Командиру не следует оставлять подразделение, — вмешался Аканш. — Для силовой разведки выделены соответствующие десятки.

— Я в прошлом охотник. Так что, думаю, моё участие осмысленно.

Первый сотник лишь руками развёл.

— Решать командиру.

«Сделаю один раз и больше так не буду», — подумал я, пропуская впереди себя десяток разведчиков и пристраиваясь им в спины. В словах моего зама звучала первейшая истина любого военного чина — если он командует бойцами, его «геройство» должно ограничиваться пререканиями с руководством по делу, а во время рейда — мониторингом ситуации и отдачей приказов, соответствующих положению дел. Не более того. Командир не вступает в бой и не лезет в передние ряды. Он нужен, чтоб координировать действия бойцов, а значит, его жизнь — гарантия того, что не произойдёт потеря управления, и отряд всегда будет знать, что ему делать.

Мне не мог не вспомниться бой, в самом центре которого я, Аштия и Ниршав оказались сразу по возвращении из нижнего демонического мира. Тогда одно из передовых пехотных отделений вследствие очень уж удачно прошедшей вражеской магической атаки осталось разом без всей командной верхушки. А это означало — и без связи со ставкой, потому как жестово транслируемые команды умели читать только офицеры. Да я, измаявшийся в демоническом мире от безделья, обученный Аштией понимать их просто от нечего делать. Моё появление там было потрясающей случайностью, и не сыграй она, отряд очень быстро погиб бы, причём от своих же — не успел бы вовремя уйти с дороги тяжёлых подразделений боевых ящеров или закрыться от магии.

А всего-то — удачно брошенные вражеские чары, скосившие в отряде всех офицеров. Находившихся, кстати, там, где им и положено было находиться — в самом центре отряда, в самом безопасном вроде бы месте.

Я прекрасно это понимал. Но сейчас мне вдруг до тошноты захотелось взглянуть на то, куда ведёт лестница. Почему-то это казалось самым важным. Глупо. Что ж делать, именно сейчас я вспоминал о заброшенном демоническом городе с таким зарядом ностальгии, что хотелось выть. Если уж туда не вернуться — так хоть здесь тайны поразгадывать.