— Если вы знаете местность, это многое упрощает.

— Я совсем ничего не знаю. Мы ехали большей частью ночью в наемной карете. Так что я запомнила пейзажи, а не маршрут. Я знаю, что тут есть деревни Руссьё и Шовак, потому что мы там ночевали, но это нам почти ничего не дает. Я знаю, что места здесь бедные и пустынные — потому я сюда и направилась. Где-то тут есть довольно большое село под названием, кажется, Саллеран или что-то в этом роде. Вот и все, что я знаю.

— Это лучше, чем ничего, — ответил Анджело. — Все-таки кое-какие ориентиры. Я могу вас проводить до Тэюса. Мне ведь тоже в ту сторону. Думаю, что так даже лучше. Однако нам нужно найти местечко, которое называется Сент-Коломб.

Он вытащил из кармашка листок бумаги, на котором Джузеппе нарисовал свою знаменитую карту.

— Имея эту маленькую карту, зная название и расспрашивая крестьян по дороге, я думаю, мы сможем туда добраться. Это, кажется, какое-то уединенное место в ущелье, как раз та самая пустыня, о которой вы мне говорили. У меня там встреча с моим молочным братом и его женой, которые остались в Маноске и должны присоединиться ко мне, уладив кое-какие дела. Нас будет четверо, и с неприятностями будет покончено.

— Вы плохо обо мне думаете из-за этого выстрела, — сказала молодая женщина. — Я считаю, что до сих пор у нас было не так уж много неприятностей. Мало того, что я почти предчувствовала встречу с вороной, я ожидала всяких столкновений и при этом рассчитывала только на себя. Раз вам это нужно, я поеду в Сент-Коломб, и даже с удовольствием.

— Мне и в голову не приходило плохо о вас думать, — ответил Анджело, — а посему дайте мне ваш пистолет, я перезаряжу его.

— Я сама это сделаю. Я должна быть уверена в своих выстрелах.

Она вынула из сумки все необходимое и очень ловко справилась со своей задачей. Она насыпала пороха даже чуть больше, чем нужно, а к пуле добавила еще и маленькую дробь.

«Не следует пробуждать в ней героические порывы, — подумал Анджело (когда речь шла о других, он был весьма проницателен). — Таким зарядом спокойно троих уложить можно».

Его также очень удивило, что она запросто, без всякой рисовки, по-солдатски разрывает пыж зубами.

— У такого заряда будет очень сильная отдача, — сказал Анджело.

— Но и славный выстрел, — ответила она. — Прежде чем я почувствую боль в руке, пуля уже отправится по нужному адресу.

После привала они двинулись в путь и спустились в ложбину. Дорога шла только вниз, петляя между густо заросшими склонами. Они вышли на равнину, поросшую бледным можжевельником.

Пройдя уже около пол-лье по этому пустынному пространству, над которым нависали тяжелые облака, они увидели, что навстречу им мчится лошадь без всадника. Они встали так, чтобы перегородить ей дорогу, но прямо перед ними она сделала резкий поворот и понеслась галопом через равнину. Нечего было и думать поймать ее.

— Это лошадь того драгуна, что совсем недавно проехал мимо нас, — сказал Анджело. — Стремена бьют ее по брюху. Как она сейчас понесет! Лошадь удирает от офицера — вот это здорово!

И он стал насмехаться над этим наглецом в военном мундире. Но четверть часа спустя они нашли капитана распростертым посреди дороги. Он лежал, уткнувшись уже почерневшим лицом в собственную блевотину. Помочь ему уже было невозможно.

Они пришпорили лошадей и довольно долго скакали крупной рысью.

Покрытая низкой растительностью равнина тянулась на три или четыре лье в длину. Перед ними, куда ни глянь, простиралась эта серая безрадостная пустыня, а впереди — скопление очень темных облаков, сквозь которые можно было различить черный силуэт горы. Они проехали мимо развалившегося, уже давно необитаемого дома. Крыша и стены его обрушились. Однако среди развалин маленького погреба были видны следы недавно разведенного между двух камней огня. Они услышали, как лает лисица, и наконец увидели чахлые поля, тщательно скошенный ячмень, миндальные сады, а на перекрестке — маленький водоем и три дома. Все три дома были пусты.

— Не понимаю, — сказал Анджело. — Здесь они были в безопасности.

Потом он подумал о капитане.

Лошади, скакавшие накануне весь день и проведшие ночь нерасседланными, отказывались идти дальше. Анджело с наслаждением занялся лошадьми: напоил их, вымыл и вычистил. От кожи седел и дорожных мешков, от пропитанной соленым потом шерсти шел знакомый запах казармы, мужского товарищества, такой живительный в этом унылом месте, под этим подозрительным серым светом. Он был очень доволен своим тяжеловозом. Он вспоминал о той стычке на лугу и о том, каким неожиданно понятливым оказался его конь. Лошадь молодой женщины тоже была очень крепкой, хотя и более изысканной. Она также была очень сообразительной. Она вздрагивала под скребницей и лизала чистившую ее руку. Ее интересовали доносящиеся издали звуки. Она прядала ушами и нежно косила глазом на Анджело, когда тот привязывал ее к колышку в небольшом загоне рядом со своим тяжеловозом.