Он сказал, что в городах царит безумие.

— Вы знаете, что творится в самых больших городах, где люди, коль скоро там еще осталось пятнадцать-двадцать тысяч жителей, должны были бы сохранить хоть крохи здравого смысла? Они не стали долго ломать голову. Они устраивают маскарады, карнавальные шествия. Они наряжаются Пьеро, Арлекинами, Коломбинами, различными гротескными персонажами, чтобы обмануть смерть. Они приделывают себе картонные носы, фальшивые усы и бороды, надевают смеющиеся маски, играют через подставных лиц в «после нас хоть потоп». Вы словно переноситесь в Средние века. На перекрестках сжигают набитые соломой чучела, которые называются «матушка холера», оскорбляют их, осыпают насмешками, водят вокруг них хороводы, а потом возвращаются домой подыхать от страха или от поноса.

— Сударь, — сказал Анджело, — я презираю тех, у кого нет чувства собственного достоинства.

— Великолепный метод, — ответил мужчина. — Совершенно безупречный, если умереть в вашем возрасте. А если вы доживете до моего, то вы его слегка измените. И это никому не причинит вреда. Все говорят, что лучшее средство от холеры — это почтовые лошади. И это верно. Доказательства: мы оба лежим на соломе около наших лошадей, чтобы их у нас не украли; вы — из осторожности, что делает честь вашему благоразумию, я — наученный горьким опытом. Вряд ли можно утверждать, что мы питали большую любовь к своему ближнему. Вы мне ответите: «Я никому не делаю зла». Осторожно: отнюдь не ненависть является противоположностью любви; любви противостоит эгоизм, а точнее, чувство, о котором вы еще услышите много и хорошего и дурного: инстинкт самосохранения.

Но я мешаю вам спать, а впереди у вас наверняка долгая и опасная дорога, да и у меня тоже. Кстати, должен вас предупредить, что в этих краях стали грабить; вооруженные люди останавливают путешественников на дорогах, обирают даже мертвых. Позавчера я видел, как очень торжественно расстреляли трех довольно жалких воришек.

Однако не будем требовать слишком многого и поблагодарим Господа за то, что мы сегодня имеем (и к чему мы так стремились). У нас есть доска среди бурного моря, и достаточно широкая, чтобы на ней можно было спать.

Доброй ночи, сударь.

Молодая женщина с рассветом была уже на ногах и явно прекрасно себя чувствовала. Анджело проследил, чтобы вода для чая как следует прокипела. Он был очень рад, что ему пришло в голову запастись мешком кукурузной муки, сахаром и дюжиной крутых яиц.

— Я узнал дурные новости о Шоваке. — Он рассказал о мужчине, который ночевал рядом с ним в конюшне и уехал, как только рассвело. — Боюсь, что нас ожидают сраженья. Во всяком случае, вот что я думаю. Послушайте и скажите, согласны ли вы со мной. Будем продвигаться по самой дикой и необитаемой части этого края, избегая дорог, городов и вообще любых мест, где могут быть люди. У них, похоже, не только холера; они, говорят, совершенно обезумели. В горах же нам угрожают только разбойники. Ходят слухи, что они там появились. Посмотрим. Впрочем, если судить по тому, что мне говорил Джузеппе, и по его карте, Сент-Коломб находится в совершенно диком месте. Как только мы окажемся вместе с моим молочным братом и его женой, нам не будут страшны никакие разбойники на свете. Джузеппе — настоящий лев, а его жена отдаст жизнь за своего мужа и за меня.

— Я полностью с вами согласна, — ответила молодая женщина. — Только я хотела бы кое-что добавить.

Она наклонилась к Анджело и заговорила совсем тихо:

— Заплатите, пожалуйста, за меня, это будет выглядеть естественнее. Я вам отдам деньги, как только мы останемся одни. Подождите, не уходите. Послушайте: я знаю, что это не слишком важно, но я еще не закончила; я хочу дать вам совет, который самым непосредственным образом касается нашей безопасности, иначе я не стала бы просить вас о том, о чем собираюсь попросить и что будет вам стоить очень дорого. Вот в чем дело: платите, но не сорите деньгами. Ни одного су сверх того, что у вас просят, а лучше даже на су меньше, и вас будут чтить, как божество. А в остальном я полагаюсь на вас, как на самое себя, если не больше, и знаю, что нам не страшны никакие разбойники на свете, даже без помощи вашего Джузеппе и вашей Лавинии.

— Вы говорите, как тот туринский полицейский, который не решился меня арестовать. «Ах, сударь, — говорил он, — зачем нужна дуэль на саблях, если можно просто убить ножом. Тогда мы имели бы право закрыть на это глаза».

— Вот видите, — сказала она, — вы ставите замечательных людей в затруднительное положение. Вы захватываете их врасплох и требуете от них мужества, великодушия, энтузиазма и еще Бог знает чего, на что они способны лишь по зрелому размышлению и при исключительных обстоятельствах. Большей частью это добропорядочные отцы семейства. Так будьте же великодушны: давайте меньше. Они разорятся, пытаясь подражать вам. Здесь же все гораздо проще. Опасно показывать, что у нас есть золото. В вас могут выстрелить из окна или подсыпать крысиного яда в вашу похлебку.

— Вы правы, — сказал Анджело, — это все погубило бы.

Торговаться он не стал, однако, расплачиваясь с хозяином, вел себя так, как это пристало прижимистому мещанину. Он тщательно пересчитал сдачу и долго вертел в руках монету в два су, прежде чем дать ее девушке.

— Мы вчера наговорили друг другу резкостей, — сказал он хозяину, — но вы, наверное, уже привыкли, что в нынешние времена люди легко выходят из себя. Знаете ли вы место, которое называется Сент-Коломб? Мы хотели бы попасть туда, минуя Шовак.

— Все вы одним миром мазаны. И чего вы так боитесь Шовака? Умирают только те, кому это уже на роду написано.

— Я тоже так думаю, — ответил Анджело, — но дело в солдатах. Я совсем не хочу с ними встречаться.

— Я тоже, — сказал трактирщик. — Они меня лишают куска хлеба, потому что не пропускают торговцев. А я только начал кое-что откладывать. Вот что я вам посоветую. К потоку не ходите. Третьего дня они поставили патруль на вершине Шаруй. Идите налево лесом, а как из лесу выйдете, то прямиком вдоль долины. Когда будете на другой стороне, ориентируйтесь на ветряную мельницу Вильбуа, она что нос на лице, откуда ни глянь — торчит. Потом увидите ручей. Идите вверх по течению до ущелья. Там и будет ваш Сент-Коломб.