– Они уже вчера разговаривали, – сказал Кирилл Дмитриевич. – Вася учился с Марком в одном классе, он рассказал Насте, как его шпыняли в школе. Вася случайно увидел его с Настей и рассказал, как его шпыняли в школе.

– Случайно? – спросила Инга с недоверчивой иронией.

– Говорю же, надо бы добавить огоньку. Смотри, курлычут, как голубки, – не очень весело сказал Каховцев.

Настя действительно любезничала с собеседником, но Кирилла Дмитриевича это не очень радовало. Что хорошего в том, что дочь поменяет шило на мыло? Бугарь из грязи, и не стоит поднимать его в князи. Но все равно, пусть пока заигрывает с Настей, пусть отбивает у нее охоту к Марку. А потом от него можно избавиться. Отправить куда-нибудь в горы, охранять охотничью фазенду.

– Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что у Насти плохо со вкусом, – с сожалением и с насмешкой заметила Инга. – То с Марком, то с этим. Что тот неудачный экземпляр, что этот.

– Ну, этот получше будет. Но все равно не фонтан, – согласился Каховцев. – А ты думаешь, у Насти намечается новый роман?

– Если на женский взгляд, то да. Он определенно ей нравится. Но и Марк еще для нее не потерян. Смотри, как разволновалась.

Настя действительно всполошилась, увидев Марка. Он шел к бассейну от гостевого дома, широким шагом, сжимая кулаки. Похоже, он тоже понял, что Настя начинает увлекаться другим.

– Это уже интересно, – усмехнулся в ус Каховцев.

Бугарь давно уже состоял в бригаде Тимура. Может, он и шестой номер, но в рукопашной схватке должен быть докой. Тимур послабления своим бойцам не дает, спортзал для них – что церковь для богомольцев. И если Марк решил выяснить с ним отношения на кулаках, то быть потехе.

Так и оказалось. Марк что-то гневно сказал Бугарю, попытался схватить его за грудки, но тот провел подсечку, и бедолага плюхнулся в бассейн.

– Я знал, что будет весело, – засмеялся Каховцев.

Настя смотрела на своего избранника сочувствующе, но вместе с тем пренебрежительно. Даже руки ему не подала, чтобы помочь выбраться из воды. Лебеди, отплыв подальше от Марка, с удивлением смотрели на него.

Кирилл Дмитриевич обернулся к жене, ему интересно было знать, как она реагирует на происходящее. Но Инга смотрела на Марка сочувствующе. Если она кого-то и осуждала сейчас, то Бугаря.

– Я смотрю, тебе невесело, – заметил он.

– Нет, конечно. Не люблю, когда людей унижают.

– Святая женщина!

– Не надо преувеличивать.

– Куда он пошел? – возмутился Кирилл Дмитриевич.

Марк все-таки выбрался из бассейна и походкой мокрой курицы направился к гостевому дому. Настя даже не пыталась идти за ним. Все правильно, девушки не любят неудачников.

Похоже, Марк окончательно лишился статуса жениха. И ему не стоит поганить своим присутствием гостевой дом. Но Каховцев решил повременить. Он очень зол на этого парня. И если вдруг выяснится, что Настя беременна, его женят на морской русалке.

– А мы еще думали, что он киллер по мою душу, – презрительно усмехнулся Кирилл Дмитриевич. – Думали, нарочно с Настей закрутил, чтобы ко мне подобраться. Тимур даже проверял его. Какой из него киллер?

– А если он притворяется? Если нарочно изображает из себя слабака?

Каховцев отрезвляюще глянул на Ингу. Ей, конечно, нравится казаться мудрой женщиной, но в этот раз она должна понять, что сказала глупость. Еще можно было бы задуматься над ее словами, если бы Марк в юности был крутым, но его прошлое как минимум оставляет желать лучшего.

– Я тебя умоляю.

Он собирался продолжить разговор, но вдруг зазвонил телефон.

– Не разбудил? – бодро, звенящим от радости голосом спросил Тимур.

– Нет. С утра жду хороших новостей, – в предвкушении чего-то приятного отозвался Каховцев.

Судя по голосу Тимура, именно такую новость он и должен был ему сообщить. И предчувствие не обмануло.

– Ну, я не думаю, что трагическая новость может быть хорошей, – наигранно опечалился Журыгин. – Вы же с Южаком были друзьями.

– Неужели с ним что-то случилось?

Кирилл Дмитриевич попытался подыграть собеседнику, но неудержимая радость погребла под собой фальшивый драматизм.

– Сердечный приступ. Инфаркт.

– Надеюсь, он жив?

– Вынужден вас огорчить, Кирилл Дмитриевич, но врачи ничем не смогли ему помочь. Сделали все, что было в их силах, но, увы...

– Да, мир опустел без уважаемого Карена Аветисяновича.

От радости Каховцев так сжимал телефонную трубку, что та хрустела, как лопающийся под пальцами стеклянный стакан.