Охранник покраснел от натужных размышлений. Он привык исполнять приказания, а не принимать решения. Так его учили.

– Я спущусь с вами, – выдавил он. – И буду стоять рядом.

– Хорошо.

Санта выглядел настоящим Дедом Морозом на весенних каникулах. Статная фигура, седые волосы, белая борода, спортивный костюм от известного бренда. Он стоял у стойки, за которой скучала консьержка, и переминался с ноги на ногу. Завидев Глорию в сопровождении охранника, Санта нахмурился.

– При нем говорить не стану, – непреклонно изрек он.

Глория повернулась к парню.

– Отойди подальше.

– Нет... не положено. Шеф с меня шкуру спустит, если что.

Отсутствие Лаврова на связи заставляло охранника нервничать. Он не понимал, что происходит, и терялся. А от растерянности боялся на шаг отступить от инструкций.

– Послушай, человек через весь город ехал, чтобы поговорить, – сказала Глория.

Санта исподлобья уставился на парня и молчал. Тот сдался.

– Ладно... я в угол отойду.

Глория приблизилась к великану и спросила:

– Ну что... передумал, Санта? Насчет дома?

– Нет.

– Что же тогда?

– Я тебе письмо привез... от хозяина.

Глория ощутила, как пол повело в сторону. Она переживала определенное дежавю. Все повторяется. Опять посыльный, письмо от покойника... Только на сей раз она уже не попадется в расставленные сети.

– Твой хозяин, Санта, умер. Какое письмо?

– Он написал его до того... до смерти...

Последнее слово далось верзиле с трудом. Очевидно, он так и не смирился с кончиной карлика.

– Почему же господин Таленников сам не вручил мне свое послание?

– Не знаю, – угрюмо вымолвил Санта.

Он полез в карман куртки, и охранник в мгновение ока оказался рядом, заломил великану огромную ручищу. Тот неуклюже стряхнул парня, как стряхивают агрессивную шавку.

– Господа! Господа! – вскочила с места консьержка. – Я милицию вызову!

– Все в порядке, – дрожащим голосом заверила ее Глория. – Мой охранник слишком вспыльчивый. Прости его, – обратилась она к Санте. – Он выполняет свою работу.

Великан поднял густые белые брови, наклонился и помог бедняге подняться. Парень, багровый от злости, замахнулся, но Санта перехватил его удар.

– Прекратите! – не выдержала Глория. – Не хватало еще драку здесь устроить! Отойди! – приказала она охраннику. – По-хорошему прошу.

Тот вдруг обмяк и послушно отправился в угол, как провинившийся школьник.

– Возьми письмо, – буркнул великан. – Я исполняю волю хозяина.

Глория повертела в руках конверт. Обычное почтовое отправление, только без единой пометки – ни кому, ни от кого.

– Почему ты не отдал мне письмо в прошлый раз... когда я приезжала?

– Тогда я еще не знал, что оно предназначено для тебя, – невозмутимо ответил Санта.

Она вспомнила послание от Паши Нефедова, и по ее телу побежали мурашки.

– Это все?

– Все.

Великан развернулся, изобразил нелепый поклон и удалился. Консьержка проводила его изумленным взглядом. Охранник, потирая ушибленный при падении локоть, потупился.

– Колоритный мужчина... – хмыкнула консьержка. – На Деда Мороза похож... и зовут его... Санта! Санта-Клаус!

Лавров лежал в кромешном мраке на холодном полу, связанный по рукам и ногам. Затылок болел, мышцы затекли. Кто-то набросился на него сзади, когда он созерцал чертов манекен! Он так увлекся, что оглох и ослеп. Впрочем, нападавший первым делом разбил фонарь, а затем уже нанес удар.

Не уклонись Лавров чуть в сторону, этот удар мог бы убить его. Невидимый в темноте противник предусмотрительно не издавал ни звука.

«Он не собирался меня убивать, – сообразил незваный гость. – Иначе добил бы. А голос не подавал нарочно. Выходит, я его знаю. Кто же он? Колбин? Но почему здесь, в доме Таленникова? А может, это был сам хозяин? Мнимый покойник... Устроил похороны какого-нибудь бомжа вместо себя и продолжает жить под другим именем, под другими документами... в собственном же доме. Стоп! Внешность у Таленникова уж больно эксклюзивная – не подделаешь».

«Вот поэтому он и напал на тебя в темноте, – вступил в диалог внутренний критик Лаврова. – Поэтому и действовал молчком. Как он тебя связывал, ты не помнишь. Вырубился. Он наверняка запер тебя в этом каменном мешке – надолго. Зачем ему убивать тебя, если ты сам сдохнешь... от голода».

Лавров попытался пошевелить руками – куда там. Он лихорадочно вспоминал, захватил с собой мобильник или оставил в машине. А, плевать! Тут, внизу, вряд ли есть связь. К тому же руки все равно связаны. Освободиться от пут, как показывают в кино, ему не удастся. Жизнь куда жестче и прозаичнее телевизионных сериалов.