— Мне снилось… — всхлипнул Мафей. — Мне приснилось, что ты застрелился. Пожалуйста, Шеллар, поклянись, что ты этого не сделаешь. Никогда.

— Я? — искренне изумился король. — Ты точно уверен, что это был вещий сон, а не просто кошмар?

— Это был вещий кошмар, — угрюмо ответил принц. — Я их уже научился определять. После них я просыпаюсь… иначе. Шеллар, пожалуйста…

— Постой, — остановил его король. — Не плачь. Дай-ка немного подумать, ты таким предсказанием меня совершенно ошарашил, что со мной бывает крайне редко.

Король в задумчивости закурил и некоторое время размышлял, сосредоточенно изучая причудливо извивавшуюся струю дыма. Затем негромко и очень серьезно сказал:

— Видишь ли, Мафей… Твой сон так удивил меня потому, что я с давних пор питаю непреодолимое отвращение к такому способу решать проблемы. Возможно, из-за отца, а может, по какой-то другой причине, но я всегда считал самоубийство свидетельством малодушия при полной потере самоконтроля. И слышать такое о себе для меня удивительно и… странно. Разумеется, я могу тебя заверить, что мне и в голову не придет сделать что-либо подобное. И даже если придет, я вспомню о твоем предостережении, о нашем разговоре и смогу удержать себя в руках. Но дать тебе клятву, о которой ты просишь, не совершать этого никогда… было бы неразумно. Я еще достаточно молод, и никто не знает, что ждет меня впереди и как сложится моя судьба. Иногда в жизни бывают исключительные ситуации, когда подобное решение оказывается абсолютно верным и… достойным. Я могу оказаться в таких обстоятельствах, что, к примеру, моя смерть будет единственным способом спасти жизни других людей. Или альтернативой позору и бесчестью. Разное бывает в жизни, малыш. Так что клятвы не делать этого никогда я тебе не дам. А теперь расскажи мне все подробно, чтобы я мог разобраться. И не забывай, что твои сны, как правило, не предвещают смерти. Скорее всего, ты видел неудачную попытку, не более. Итак?

— Ты выходишь из комнаты… — послушно начал Мафей с отчаянием в голосе. — Не из своей, но где-то во дворце… Идешь по коридору. У тебя страшное лицо…

— Что именно в нем показалось тебе страшным? — уточнил король, задумчиво попыхивая трубкой.

— Выражение… и взгляд… не знаю… трудно описать. Помнишь, когда ты зашел ко мне после утверждения списка? Только еще страшнее.

— Попробуй определить, что именно выражает мое лицо.

— Потрясение… Отчаяние… не знаю… Оно словно каменное, застывшее, и неживой какой-то взгляд… страшный. Ты идешь по коридору…

— Постой, Мафей, подробнее, пожалуйста. Какой именно коридор?

— По-моему, тот, что ведет сюда, в твои апартаменты. Большой.

— Во что я одет, что у меня в руках?

— Ты один. В руках у тебя ничего нет. Одет ты… в белое. Во что-то белое.

— Во что именно? Это белье, рубашка, костюм белого цвета, простыня?

— Скорее, костюм. Помятый и не совсем чистый, как будто ты его некоторое время носил. Камзол распахнут, и его плохо видно, я не смогу описать. Да и весь ты какой-то… растрепанный.

— То есть непричесанный?

— И непричесанный, и камзол нараспашку, и ворот рубашки расстегнут. Ты входишь к себе, останавливаешься в гостиной, смотришь куда-то в сторону… с болью и отчаянием. Затем входишь сюда, в кабинет, и садишься за стол. Достаешь из сейфа бутылку… Шеллар, а зачем ты ее в сейфе хранишь?

— По привычке, — кратко пояснил король. — Не отвлекайся.

— Ставишь перед собой и долго на нее смотришь. Но не наливаешь и не пьешь, просто смотришь, как бы сквозь нее, непонятно куда. Потом опять лезешь в сейф, достаешь пистолет и молча стреляешь себе в висок. Шеллар, это меньше всего было похоже на неудачную попытку. Выстрелом тебе снесло полчерепа… и… — Мафей коротко всхлипнул и снова расплакался, спрятав лицо в ладони. — Шеллар, мне страшно! Я не хочу, чтобы ты умер!

— Не плачь, малыш, — король печально улыбнулся и полез в сейф за бутылкой, о которой так кстати вспомнили. — Все не так страшно. Вернее, это могло бы быть страшно, если бы ты меня не предупредил. Но теперь-то я все знаю. И это не какой-то загадочный случай вроде той стрелы, которая непонятно откуда взялась, или вышитой скатерти, на которой лежал Жак, и которую при всем желании нельзя было опознать. В той ситуации, которую ты изложил только что, масса конкретных указаний на место, обстоятельства и причину несчастья. Следовательно, его вполне можно избежать. Не плачь. Налить тебе?

— А можно? — Мафей удивленно отнял ладони от лица.

— А мы мэтру не скажем. Много нельзя, пьяные маги — это стихийное бедствие, но чуть-чуть можно. Чтобы ты успокоился. По-моему, ты достаточно взрослый, как тебе кажется?

Юный принц поспешно кивнул. Король неторопливо налил коньяк в два серебряных стаканчика, которые достал из ящика стола, и продолжил:

— Ну, а раз тебе кажется, что ты достаточно вырос, чтобы выпивать, перестань плакать. Будущее не так уж безысходно предопределено, и его можно немного скорректировать. Предсказания дают наиболее вероятный вариант, но не единственно возможный. Многое в нашей судьбе зависит и от нас. Так что не отчаивайся раньше времени.

— Разве судьбу можно обмануть? — Мафей утер слезы и потянулся за стаканчиком.

— Вот те раз! А не ты ли пять минут назад требовал с меня клятву, надеясь, что этим можно решить проблему? Нет, Мафей, судьбу нельзя обмануть, но ей можно сказать «нет» и категорически отказаться играть по ее правилам. Не переживай, малыш. Мы так просто не сдадимся. Будь здоров.

Мафей залпом опрокинул свой стаканчик, задохнулся и закашлялся.

— На выдохе надо пить, — заметил Шеллар. — Чему тебя только учат наставники? Наверное, мэтр тебе не позволяет даже нюхать спиртное, утверждая, что магам вообще нельзя пить?