Шрифт:
— Что там такое?
— Просят лично посмотреть... — уклончиво ответил Ильин.
Мы подошли поближе. Угрюмый старик, стоявший около подводы, низко поклонился и молча поднял рогожу.
То, что мы увидели, заставило нас попятиться назад. На дне телеги, устланной соломой, плотно прижатые друг к другу лежали два трупа.
Старик, сдернувший рогожу, пояснил:
— По-нашему иродов казнили, по-крестьянски...
— Как вы их поймали? — оправившись от волнения, спросил Мессинг.
— Из лесу они вышли. Как волки... Лошадей требовали. Ну, мы их в избу заманили и всем миром кончили...
— Но почему без суда? — возмутился Мессинг.
Вслед за этим происшествием посыльный принес телеграмму.
— Приятная новость, товарищи, — сказал Мессинг, прочитав ее. — Из Пскова сообщают, что во время перестрелки убит помощник главаря банды капитан Тронов...
— Бегут на запад, почуяли близкий конец! — воскликнул Ильин.
— Не все бегут, — холодно возразил Мессинг, — основное ядро еще здесь. Теперь дело за вами, товарищи новгородцы!
Прошло несколько дней. Бандиты метались из стороны в сторону, пытаясь пробиться к границе. Кольцо преследователей все плотнее сжималось вокруг них. Отлично действовали конники Моисеева, они захватывали отставших бандитов, успевали отбить награбленное имущество.
Дело явно близилось к концу, как вдруг получаю телеграмму, что банда исчезла, бросив повозки и лошадей. Брошены были даже тюки с награбленной мануфактурой.
Стали советоваться. Что же произошло?
Григорьев говорит:
— Ничего особенного не произошло. Ездили они на лошадях, теперь будут ходить пешком. Вот так и потопают к польской границе...
Так оно и было. Полковник Павловский, догадавшись, что его окружают, распустил банду, приказав каждому участнику самостоятельно добираться до границы.
Нам удалось выловить почти всех бандитов. Ушел от погони лишь Павловский. Правда, через полтора года и он был задержан на одной из конспиративных квартир, когда прибыл для инспектирования савинковского подполья. Суд приговорил матерого бандита к расстрелу.
Все захваченные бандиты были доставлены в Новгород.
Летом 1923 года их судила выездная сессия Военного трибунала Петроградского военного округа. Активные участники банды были приговорены к расстрелу.
Приговор был приведен в исполнение в Демянске.
Прежде чем поставить точку, хочу сообщить читателю, что Борис Савинков, этот самозваный кандидат в русские Бонапарты, в том же году, что и Павловский, был пойман чекистами на советской территории.
В обвинительном заключении Военной коллегии Верховного Суда СССР об этом говорится весьма лаконично:
«...в августе 1924 года, желая лично проверить состояние антисоветских и контрреволюционных организаций на территории Союза ССР, Савинков перешел по фальшивому документу на имя Степанова В. И. русско-польскую границу... был арестован в 10 часов утра 18.VIII—24 в Минске, куда он в ночь на 16.VIII прибыл из Польши...»
На процессе Савинков признал свою вину, подробно рассказав о всех своих преступлениях. Позднее Президиум ВЦИК счел возможным заменить ему расстрел десятью годами тюремного заключения.
В том же обвинительном заключении есть раздел о деятельности савинковских банд в 1921—1923 годах. Вот что говорилось там о Павловском:
«...одной из наиболее выдающихся по жестокостям, творимым ею, являлась банда полковника Павловского, состоявшего одновременно и начальником оперативного отдела организации. Банда эта в начале июля 1922 года пыталась занять город Холм, но, встретив достаточное сопротивление, отступила к Старой Руссе, убив продкомиссара. По дороге бандой был разгромлен волостной исполком и совершен ряд убийств, затем был захвачен город Демянск и ограблено там советское казначейство. После ограбления Демянска бандиты двинулись в Порховский уезд. В пути ими был захвачен продработник, член РКП(б) Силин, у которого вырезали на груди звезду, его избили, искололи штыками и повесили. Среди других зверств, совершенных над коммунистами, был случай, когда одного коммуниста после избиения привязали за ноги к подводе и волокли до тех пор, пока он не умер.
Всего в этот приход савинковской банды в Россию ею было совершено 18 вооруженных нападений и ограблений и убито свыше 60 человек».
Таковы были эти матерые враги, которых нам удалось ликвидировать.
ЛЕОНИД ДМИТРИЕВ
КОНЕЦ ЛЕНЬКИ ПАНТЕЛЕЕВА
Петроград, начало двадцатых годов. Страна наша залечивает тяжелые раны, нанесенные войной и разрухой. Вводится новая экономическая политика.
Живы напоминанием о сложном и незабываемом том периоде служат мне пожелтевшие газетные вырезки. С них, пожалуй, и начну, сохраняя стиль и языковые обороты тогдашних петроградских репортеров.