– Ты дрожишь.

– Мне холодно, - солгала Габриэлла.
– Налей мне еще саргса, - она подала Кристофу пустую кружку.

Он молча долил и себе и ей горячего напитка. Также молча они отхлебнули саргс. Затем еще один глоток...

– Мне жаль этих людей, - все же не выдержала Габриэлла, затем, видя, что Кристоф молчит, повернулась к нему и покачала головой.
– Тебе нет. Как истинному жрецу, карающему клинку в руках Господа, как...

Он не ответил. На мгновение дав волю чувствам коснулся ее губ своими губами.

Миг нежности, а затем резкая боль в спине и тьма...

Тьма...

Габриэлла резко вскрикнула и села на кровать. Тело тотчас пронзила адская боль. Будто кровь превратилась в трут, что мгновенно вспыхнул.

– А-а!
– сил не хватало даже на крик. Из горла вырвался один шепот. Но на сей раз хватило и его!

– Выпей, красавица, легче станет, - к губам поднесли кружку с горячим варевом.

Габриэлла осторожно коснулась лекарства губами, затем глотнула. Закашлялась, но, взглянув в неумолимые глаза старухи, которая протягивала ей питье, пересилив себя, допила до конца.

– Это точно поможет?
– внезапно послышался до боли знакомый голос.

– Точно, сынок. Хоть и ранили ее серьезно, вылечу ее. Слишком жестокими стали люди, озлобились. На безоружных нападают. Это приезд Светоча их взбудоражил. Много крови пролилось.

Старуха с неприкрытой горечью вздохнула и отошла. На мягкую перину, где уже лежала Габриэлла, присел Кристоф.

– Ты в порядке?
– он поморщился.
– Знаю, глупый вопрос...

– Не в порядке. Я убила свою сестру. Убила Карен. Она была самой доброй из всех, кого я знала, но именно ее я обвинила в сговоре с Лукавым!

– С чего это ты вспомнила о Карен?
– поразился Кристоф.
– Она была ведьмой!

– Нет, не была! Она была просто наивной дурехой, делила мир на белое и черное. А белого на самом-то деле и нет вовсе.

– Замолчи! Карен слишком давно мертва, чтобы сейчас ворошить прошлое, пытаться что-то исправить. Не сможешь. Только еще одну жертву для костра найдешь. Себя!

– Я устала.

– Думаешь, я не устал?
– внезапно еще мгновение назад молодое лицо прорезали глубокие морщины. Ясные глаза потухли. Перед девушкой сидел не молодой парень, коим являлся Кристоф - старик.

А может, тени так легли, или у Габриэллы начались предсмертные видения. Чтобы отвлечься от тяжести собственных грехов, от призраков прошлого Габриэлла посмотрела на старуху, которая дала ей зелье.

– Вы уверены, что я смогу встать на ноги?

– Точно, дочка, и не таких из того света вытаскивала.

– Вы...
– голоса Габриэллы и Кристофа слились воедино, да так и смолкли, не договорив.

– Знахарка я, что ж тут непонятного? Все с вами в порядке будет. Вы у любого спросите, Гортензия какую угодно хворь исцелит. А люди зря не болтают.

– Со мной, да, будет... В порядке, но...
– Габриэлла не договорила. Кристоф закрыл ей рот поцелуем, заставляя замолчать.

– Ты не понимаешь, - шептала Габриэлла, пытаясь оттолкнуть Кристофа.

– Прекрасно понимаю!

– Все знахарки, ведуньи, гадалки - ведьмы. Наша задача найти их, уничтожить, навечно изгнать грех из этого мира - одна заповедей жрецов. Десятая по счету, кажется... Она ведьма, обреченная на смерть. А мы кто? Жрецы! Убийцы! Палачи!

– Замолчи!

– Она спасла мне жизнь, а я ей так отплачу? Отправлю на костер?!

– Забудь, что ты жрица.

– Я-то забуду, а вот...

– И я забуду...

***

– Кристоф, Габриэлла, рад приветствовать вас в моих владениях. Я уж думал, в пути что-то случилось. До меня долетали слухи о беспорядках, творимых в Каарке. Я рад, что вы не стали жертвой этих еретиков.

– Не беспокойтесь о нас понапрасну, - начал Кристоф, отвесив полноватому, уже не первой молодости господину с массивным перстнем на безымянном пальце поклон. Габриэлла ограничилась одним бессловесным поклоном.
– Мы знали, на что шли, господин. На все в мире воля Божья.