Леди Инесс зааплодировала:

– Браво, верная жёнушка! Такая пламенная обличительная речь! Но вы ошиблись, миледи: насаживать на свой ствол будут вас, затем и покупали, чтобы плодили детишек. Вы быстро подурнеете, тело станет дряблым, а я останусь красивой и привлекательной. И желанной. Меня будут холить и лелеять, любить, дарить подарки, а вас - использовать как племенную кобылу.

– Шлюха, мерзкая грязная шлюха!
– схватив ножницы, Стефания ринулась на неё.
– Убирайся из моей спальни, вонючая тварь! Спишь с моим мужем - вот к нему и беги.

Самодовольная ухмылка сползла с лица леди Инесс. Она завизжала и бросилась к двери. Задыхающаяся Стефания бросилась за ней, но догнать не смогла, прислонившись к стене, остановилась, моля господа поразить блудницу. Та смотрела на неё с ужасом, а когда Стефания ухватилась за живот и сползла на пол, и вовсе побелела. Несмотря на всё бахвальство, леди Инесс понимала, чем обернётся для неё выкидыш соперницы. Особенно, если вскроется, кто тому виной.

– Миледи, с вами всё в порядке?
– испуганно спросила она.

Стефания мотнула головой и прошептала: 'Убирайся! Или хотела повиниться, подругой меня сделать? Не выйдет. Беги к нему - приголубит'.

Подхватив юбки, леди Инесс действительно побежала, но не к виконту, а за помощью.

Подоспевшие слуги подхватили Стефанию под руки, уложили в постель, вскипятили воды, чтобы приложить компрессы к животу.

– Не нужно говорить милорду, со мной всё в порядке, ничего не болит, - она удержала горничную и приподнялась на подушках.
– Скажи, чтоб не искали его. Всё уже прошло.

На самом деле резкая боль в животе всё ещё расходилась отголосками по телу, постепенно затухая. Но Стефания боялась, что виконт рассердится, узнав о том, как она обошлась с его любовницей. Чувства схлынули, а разум подсказывал, что она допустила ошибку.

Виконт, тем не менее, узнал: служанка не успела догнать гонца, посланного управляющим.

Лёжа в постели, Стефания виновато улыбалась, выслушивая его отповедь о вреде тугих корсетов. Она предполагала, что это объяснение произошедшего придумала леди Инесс, скромно стоявшая в дверях позади Сигмурта. Её догадку подтвердили слова любовницы мужа:

– Ах, эта мода! Сейчас принято так туго шнуроваться… Это моя вина, милорд, если бы не я, не моё новое платье, то ничего бы не случилось. Миледи, очевидно, захотела порадовать вас красотой за обедом, но, увы, забыла о своём положении. Такое случается. Придворные дамы и не на такие жертвы идут, чтобы услаждать взор мужчин.

– Мне не нужна подобная красота. Так что впредь, миледи, следите не за модой, а за своим корсетом.

По настоянию врача Стефания пролежала весь последующий день.

Накануне отъезда леди Инесс виконт устраивал охоту.

Стефания, снова начав есть с остальными, не могла не заметить, что любовники вконец потеряли стыд, что леди Инесс ведёт себя, как хозяйка Овмена, а на неё не обращают внимания, будто на приживалку.

Ноэль то и дело превозносил то ум, то образованность, то изящество, то красоту леди Инесс, поднимал за неё тосты. Попытки напомнить о приличиях заканчивались жёсткими ответами, что это не её дело.

И Стефания молчала, гадая, как же можно отомстить за себя. Решение нашлось: опозорить супруга в глазах любовницы.

Выезжали после завтрака. Он прошёл тихо и мирно, хотя леди Инесс с опаской косилась на кашу. Но на этот раз в ней ничего не было, хотя Стефания и успела подготовить новый сюрприз.

Пока готовился завтрак, она вышла подышать свежим воздухом, прошлась до конюшни. Конюх как раз седлал лошадей.

– Доброе утро, миледи!
– он поклонился.

Стефания улыбнулась, осторожно прошла мимо кобылки леди Инесс и остановилась у стойла со своей лошадкой.

– Скучаете?

Она кивнула, подумав, что нескоро снова сядет в седло.

– Разомните её, а то застоялась.

– Сейчас, только заседлаю кобылку миледи Инесс.

Стефания кивнула, подождала, пока конюх закончит и выведет её лошадь, и метнулась к коню супруга. Вытащила припрятанный нож и, поминутно вздрагивая, занялась подпругой. Она надрезала её и, убедившись, что кожа не порвётся сразу, а со стороны ничего не видно (если не присматриваться), ушла.

На этот раз Стефания не собиралась таиться, побродила немного по двору, одобрительно кивнула конюху, разминавшему лошадь, и только потом вернулась в дом.