Тоскливый пронзительный вой, внезапно зародившийся где-то слева и словно прожигающий насквозь длинными ледяными иглами ужаса душу, приветствовал их возвращение на поверхность.

Агафон нервно вздрогнул, споткнулся об обрубок и повалился вперед, в последний миг ухватившись за руку Леса.

Над головой его тут же свистнул топор и посыпались сбитые листья и мелкие прутики.

– Ты чего?!.. – возмущенно воскликнул маг.

– П-под ноги с-смотреть надо!..
– старательно делая вид, что не пытался только что убить неведомое чудище, прыгнувшее ему на спину, сконфуженно рявкнул через плечо дровосек.

Его премудрие ответить не решился из опасения откусить себе язык тихо выстукивающими чечетку зубами.

– К-кто это?.. – пискнула за его спиной дочка бондаря.

– К-то-то большой и голодный, - довольно точно определил студиозус.

– Я… так и подумала… отчего-то… - сипло прошептала Грета.

– А чем он… п-питается?.. – поинтересовалась Изабелла.

– Листьями, травой и цветами? – невинно предположил замыкающий процессию Люсьен.

Молчание самых различных оттенков было ему ответом.

Поверженные ветви мягко пружинили под ногами, скалясь тут и там куцыми культяпками стволиков и распространяя острый аромат свежесрубленного дерева и мятых листьев. Густая зелень, нависавшая над их головами подобием низкого свода, шелестела и колыхалась сердитыми волнами под прикосновением отводящих ее в стороны рук. Осторожно ступая и придерживая мстительно норовящие хлестнуть по глазам ветки, люди молча пробирались к выходу из живого тоннеля, и дыхание их сбивалось и рвалось, не попадая в такт бешено молотившимся сердцам.

Пройдя еще несколько метров по вырубленному Лесом в кустарнике коридору, спасатели неожиданно выступили на открытое пространство и тихо ахнули.

Перед ними, затопленная призрачно-матовым лунным светом, простиралась вытянутая веретеном долина, окруженная со всех сторон непроницаемой стеной враждебного леса. А в самом конце ее, облитая холодным сиянием ночного светила как глазурью, пугающая и давящая, возвышалась темная громада замка.

Уже с первого беглого взгляда начинало мерещиться, будто обиталище колдуна подминало, угнетая и душа своим присутствием и поросшее островами жесткой травы пустое пространство долины, и настороженно затаившийся лес, и даже подобострастно освещавшую его луну. При виде него даже самый отважный и решительно настроенный доселе человек начинал сомневаться в правильности своих планов, здравости намерений и полноценности умственных способностей, заведших его сюда.

Заунывный же долгий вой, сопровождавший неотступно их первые шаги по равнине, рассеивал остатки сомнений, со скоростью распространяющегося звука переводя их в уверенность.

Это были владения Гавара, ни на мгновение не забывал стоящий будто на раскаленных углях Агафон. Никто иной тут не ожидался и не приветствовался, а остаться мог исключительно в роли корма для того длинного списка чудовищ, что прилагался к старому школьному учебнику, и неизменно служил пищей не для одного ночного кошмара многих поколений второкурсников.

Подумать только: замок Гавара! И я туда иду! Сам! Добровольно! Своими ногами! Иду! К замку! Гавара!..

Я с ума сошел.

Точно.

Железно.

Сошел.

Спрыгнул.

Спятил.

Съехал.

Грохнулся вверх тормашками головой о мостовую.

Что я тут делаю?

Чародей, упрямо и отчаянно отказываясь верить себе и окружающей его действительности, напоминающей, скорее, один из тех кошмаров, сделал несколько шагов вперед, неуклюже споткнулся о собственную ногу, ругнулся нервно и остановился, словно заводной солдатик, исчерпавший ресурс своей пружинки.

Что. Я. Тут. Делаю?!

Что мы все тут делаем?..

Они что, все идиоты, и не понимают, куда попали и куда идут?! Они думают, это всё шутки с игрушками? Неужели они ничего не чувствуют – ведь этот замок, не говоря уже про хозяина, сожрет их, перемелет, разотрет и выкинет, и даже не заметит?!..

Хотя, чего с них взять, если даже я до сих пор не верю, что это возможно, что это реально, что это происходит со мной, что Гавар…

Каждый ребенок в Шантони знал легенду о Веселом лесе. Раньше – лет сто, или даже сто двадцать назад – название леса описывало его с точностью: зеленый, солнечный, воздушный, напоенный пьянящим ягодно-грибным духом, самый обширный лес северо-запада королевства служил домом не только для его крылатых и четвероногих обитателей, но и Лесному маркизу. Так прозвали Жермена дю Буа, его владельца и полновластного хозяина.

Полновластного – пока в один далеко не прекрасный день крестьяне окрестных деревень не обнаружили над таким дружелюбным и милым лесом кружащую тучу из странных черных тварей. Тремя днями позже девочка, пошедшая за ягодами, наткнулась на опушке на умирающего старика с мутным безумным взглядом. Только по одежде – вернее, ее остаткам на плечах бедняги, изодранных страшными когтями неведомых зверей – сельчане сумели догадаться, что истекающий кровью сумасшедший и есть маркиз Жермен. Трех сыновей, двух дочерей его, жену и прислугу так никто и никогда больше не видел.