Шрифт:
* * *
Вся жизнь моя прошла в плену у переменчивого нрава: коня я влево поверну, а сам легко скачу направо. * * *
Внезапное точное слово случайно прочтешь у поэта — и мир озаряется снова потоками теплого света. * * *
Я раздражал собой не всякого, но многих — я не соответствовал им тем, что жил не одинаково с людьми, с которыми соседствовал. * * *
Вокруг меня все так умны, так образованны научно, и так сидят на них штаны, что мне то тягостно, то скучно. * * *
Я жил почти достойно, видит Бог: я в меру был пуглив и в меру смел; а то, что я сказал не все, что мог, то, видит Блок, я больше не сумел. * * *
На крыльях летал, колесил на колесах, изведал и книжный, и каторжный труд, но старой мечте — опереться на посох — по-прежнему верен и знаю маршрут. * * *
За много лет познав себя до точки, сегодня я уверен лишь в одном: когда я капля дегтя в некой бочке — не с медом эта бочка, а с гавном. * * *
Я думаю, нежась в постели, что глупо спешить за верстак: заботиться надо о теле, а души бессмертны и так. * * *
Люблю людей и по наивности открыто с ними говорю и жду распахнутой взаимности, а после горестно курю. * * *
Благое и правое дело я делал в часы, когда пил, смеялся над тем, что болело, и даже над тем, что любил. * * *
Я смущен не шумихой и давкой, а лишь тем, что повсюду окрест пахнет рынком, базаром и лавкой атмосфера общественных мест. * * *
В сей жизни краткой не однажды бывал я счастлив оттого, что мне важнее чувство жажды, чем утоление его. * * *
Души моей ваянию и зодчеству полезны и тоска, и неуют: большой специалист по одиночеству, я знаю, с чем едят его и пьют. * * *
Гуляка, прощелыга и балбес, к возвышенному был я слеп и глух, друзья мои — глумливый русский бес и ереси еврейской шалый дух. * * *
Среди уже несчетных дней при людях и наедине запомнил я всего сильней слова, не сказанные мне. * * *
Никого научить не хочу я сухой правоте безразличной, ибо собственный разум точу на хронической глупости личной. * * *
Судьба моя стоит на перекрестке и смотрит, как нахохленная птица; отпетой и заядлой вертихвостке в покое не сидится и не спится. * * *
Что угодно с неподдельным огнем я отстаиваю в споре крутом, ибо только настояв на своем, понимаю, что стоял не на том. * * *
Живя в душевном равновесии и непреклонном своеволии, меж эйфорией и депрессией держусь высокой меланхолии. * * *
Не рос я ни Сократом, ни Спинозой, а рос я — огорчением родителей и сделался докучливой занозой в заду у моралистов и блюстителей. * * *
Мне с самим собой любую встречу стало тяжело переносить: в зеркале себя едва замечу — хочется автограф попросить. * * *
Стал я слишком поздно понимать, как бы пригодилось мне умение жаловаться, плакать и стонать, радуя общественное мнение. * * *
От метаний, блужданий, сумбурности дарит возраст покой постоянства, и на черепе холм авантюрности ужимается в шишку мещанства. * * *
Ни мыслей нет, ни сил, ни денег. И ночь, и с куревом беда. А после смерти душу денет Господь неведомо куда.