Очередная сводка погоды была по-прежнему неутешительна: морозный туман, плохая видимость, ртутный столбик упал до сорок шестого деления. Да и у нас в Мирном началась поземка. Полет опять пришлось отложить.

И вдруг от Каша пришла странная радиограмма: «Считаю нужным вернуться в Мирный, взять необходимое снаряжение и обмундирование, после чего можно повторить полет».

Это нас озадачило: может быть, там что-то случилось? Еще раз связались с Кэшем и попросили объяснить, в чем дело. Ответ не заставил себя ждать: «Нам необходимы двухконфорочная плита, десять оленьих шкур, полуфабрикаты, хлеб, Мише Чагину брюки на волчьей шерсти, мне — шлемофон и валенки большого размера». Вот, оказывается, в чем дело.

Уже пятые сутки живут на плато наши друзья, а погода то у них, то в Мирном не позволяет нам вылететь. Радиостанция АН-2 несколько раз не отвечала на вызов. Больше ждать было нельзя, и мы вылетели на самой легкой машине ЛИ-2 Н-470. На ней не было ни локатора, ни громоздких аэрофотоаппаратов.

Через час самолет шел на высоте 3000 метров; связи с АН-2 не было; как выражаются радисты, в эфире «полный глухор».

Наконец, мы достигли района, где должен был находиться экипаж Каша. Делаем большой круг и затем, постепенно сужая его, визуально ищем самолет АН-2.

— Иван Иванович, слышу Каша! — крикнул радист Меньшиков.

Штурман просил довернуть самолет на 10 градусов влево, а радист считал, что нужно идти прежним курсом, так как слышимость возрастала. Несколько раз мы возвращались, отклонялись то вправо, то влево. После 40 минут поисков машина оказалась у цели. Всматриваемся в заснеженную равнину...

— Самолет! — кричит кто-то.

Идем на посадку. Лыжи касаются снежной поверхности, нас подбрасывает на жестких застругах; приходится приложить некоторые усилия, чтобы обуздать «козлящую» машину.

Это была одна из первых посадок ЛИ-2 в глубине континента; моторы на этой высоте потеряли около половины своей мощности. Чтобы двигаться по снегу, приходилось доводить секторы газа почти до крайнего переднего положения, что соответствует полной мощности моторов при взлете самолета на наших московских аэродромах.

Наконец мы подрулили к АН-2, открыли дверь и сразу же увидели Каша. Он был похож на Деда Мороза.

— Здравствуйте, товарищи! Сегодня у нас, как обычно, сорок шесть градусов, да и ветерок пятнадцать метров в секунду... Мы уже к этому привыкли.

— Ну, веди нас в свой дом, — сказал я, — посмотрим, как вы тут устроились.

У крыла АН-2 стояла палатка, и около нее мы увидели второго «снежного человека».

— Здравствуйте, наконец-то мы вас дождались! Я узнал бортмеханика Мишу Чагина.

В палатке мерцал огонек одноконфорочной газовой плитки и было так же холодно и неуютно, как в ледяной пус­тыне. Наш второй пилот Поляков споткнулся о какой-то мешок, который сразу зашевелился. Откуда-то снизу послышался сердитый приглушенный голос:

— Ну что ты по ногам ходишь, не видишь — человек отдыхает?

Мы уставились на мешок: из него медленно выползал ногами вперед представитель науки Гусев.

— Профессор, кто же залезает в мешок головой? Ведь наоборот надо!

— Здравствуйте, — вежливо сказал Гусев. — Я здесь за главного синоптика и метеоролога и каждый час наблюдаю за погодой, поэтому снимать унты нет смысла. Вот и залезаю греться в мешок головой...

— Мы в Арктике привыкли к тому, что под нами вода, которая подогревает лед, — проговорил Каш, — а здесь ледяной массив толщиной более двух тысяч метров. Так что без утепления пола палатки оленьими шкурами не обой­тись. Да и с питанием тут у нас неважно. Мясо приходится есть полусырым, не варится оно на этой высоте, газовая плитка горит плохо — не хватает кислорода.

Мы передали экипажу АН-2 все, что они просили, за исключением оленьих шкур, которых не оказалось на базе.

Ветер усиливался, и нужно было возвращаться. Но сможет ли взлететь наша машина? Включили моторы на полную мощность. Самолет ни с места. Берем штурвал, «раскачиваем» машину... Наконец, она, как бы нехотя, двинулась.

Самолет постепенно набрал скорость и, пробежав около двух километров, отделился от снега. Делаем круг над лагерем Каша и берем курс на Мирный.

— Теперь покатимся под горку, — шутят ребята. Действительно, до обсерватории Мирный нам предстоит

«спуститься» с 3000 до 30 метров над уровнем моря.

... Вот мы и дома. Через день в Мирный вернулся экипаж Каша.

В результате этого полета мы установили, что взлететь

на высоте 3000 метров над уровнем моря на самолете ЛИ-2 без турбокомпрессоров и реактивных ускорителей трудно, так как подготовить взлетно-посадочную площадку длиной до 3000 метров в этом районе нельзя.

Даже и здесь, в Антарктиде, где все заковано в ледяную броню, солнце делает свое дело. Снег на коренных породах растаял и обнажил их выходы. С высоты казалось, что на гигантской голубовато-белой скатерти кто-то разлил чернила.