— Гарри! Гарри! Сработало?

Почти Безголовый Ник выскользнул из класса. Позади него Гарри заметил обломки чёрного с золотом шкафа, который, по-видимому, упал с большой высоты.

— Я убедил Пивза грохнуть его прямо над кабинетом Филча, — с энтузиазмом сказал Ник. — Подумал, что это его отвлёчет…

— Так это был ты? — благодарно сказал Гарри. — Да, сработало, я даже не получил наказания. Спасибо, Ник!

И они вместе пошли по коридору. Почти Безголовый Ник, как заметил Гарри, всё ещё держал письмо с отказом от сэра Патрика.

— Хотел бы я сделать что-нибудь, чтобы помочь тебе с Безголовой Охотой, — сказал Гарри.

Почти Безголовый Ник остановился, и Гарри пролетел прямо сквозь него. Он пожалел, что это случилось — это было всё равно, что пройтись под ледяным душем.

— Но кое-что для меня ты сделать можешь, — возбужденно сказал Ник. — Гарри… не попрошу ли я о многом, если… но нет, ты не захочешь…

— Что такое? — сказал Гарри.

— Ну, на этот Хэллоуин приходится пятисотый день мой смерти, — начал Почти Безголовый Ник, подтягиваясь и принимая торжественный вид.

— О, — сказал Гарри, не будучи уверенным, должен он печалиться или радоваться по этому поводу. — Ладно.

— Я устраиваю вечеринку в одном из подземелий попросторнее. Ко мне слетятся друзья со всей страны. Для меня было бы очень большой честью, если бы и ты зашёл. Мистеру Уизли и мисс Грэйнджер я тоже буду рад, конечно… или вы с большим удовольствием отправитесь на школьный праздник? — он выжидающе посмотрел на Гарри.

— Нет, — быстро ответил Гарри. — Я приду…

— Ах, мой мальчик! Гарри Поттер на Годовщине Моей Смерти! И ещё, — он немного поколебался, волнуясь, — не мог бы ты поделиться с сэром Патриком тем, насколько пугающим и впечатляющим я тебе кажусь?

— Ко… конечно, — сказал Гарри.

Почти Безголовый Ник расплылся в улыбке.

— Вечеринка по случаю дня смерти? — с интересом переспросила Гермиона, когда Гарри, наконец, переоделся и присоединился к ней и Рону в гостиной. — Готова поспорить, не много найдется живых, кто сможет сказать, что побывал на таком празднике — это будет замечательно!

— Зачем отмечать день, в который умер? — заметил Рон, который наполовину выполнил домашнее задание по Зельеварению и явно был не в духе. — По мне, так это смертельно мрачно…

Дождь всё ещё хлестал по окнам, ставшим чернильно-чёрными, но внутри было ярко и радостно. Огонь в камине отбрасывал блики на бесчисленные мягкие кресла, в которых ученики читали, беседовали, делали домашние задания или, как в данный момент Фред и Джордж Уизли, пытались выяснить, что получится, если скормить саламандре фейерверк Флибустьера. Фред «спас» оранжевую, живущую в огне ящерицу с урока по Уходу за Волшебными Созданиями, и теперь она мягко тлела на столе, окружённая любопытной толпой.

Гарри как раз собирался рассказать Рону и Гермионе о Филче и курсе Быстромаг, когда саламандра со свистом внезапно взлетела в воздух и, исторгая искры и громкие хлопки, заметалась по комнате. Образ Перси, до хрипоты орущего на Фреда и Джорджа, зрелищный сноп оранжевых искр, рассыпающийся у саламандры изо рта, её побег в камин с последовавшей оттуда серией взрывов, выбили у Гарри из головы и Филча, и конверт от Быстромага.

К моменту наступления Хэллоуина Гарри уже пожалел о своём поспешном обещании пойти на Годовщину Смерти. Все остальные в школе с удовольствием предвкушали пир по случаю Хэллоуина; Большой Зал был, как всегда, украшен живыми летучими мышами, из здоровенных тыкв Хагрида вырезали фонари такого размера, что в каждом могли уместиться трое мужчин, а ещё ходили слухи, что в качестве культурной программы Дамблдор пригласил труппу танцующих скелетов.

— Обещание есть обещание, — напомнила Гермиона начальственным тоном. — Ты же сказал, что пойдёшь на вечеринку.

Итак, в семь часов вечера Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо дверей в Большой Зал, который был полон народа и завлекающе поблёскивал золотыми блюдами и свечами, и вместо него направились к подземельям.

Проход, ведущий на вечеринку Почти Безголового Ника, тоже был украшен свечами, но впечатление он производил далеко не радостное: это были длинные, тонкие, абсолютно чёрные свечки, горевшие ярко-синим пламенем, отбрасывая туманный, призрачный отблеск даже на их живые лица. Температура падала с каждым шагом. Гарри поёжился, плотнее запахнул мантию, и в тот же момент услышал звук, похожий на то, как если бы тысяча ногтей скребла по огромной классной доске.

— Это музыка, что ли? — прошептал Рон. Они зашли за угол и увидели Почти Безголового Ника, стоявшего в двери, занавешенной чёрными бархатными портьерами.

— Дорогие мои друзья, — скорбно произнес он, — добро пожаловать, добро пожаловать… так рад, что вы смогли прийти…

Он сорвал шляпу с плюмажем и с поклоном пригласил их войти.

Это было невероятное зрелище. Подземелье было заполнено сотнями жемчужно-белых прозрачных людей, в основном кружащихся над заполненной танцплощадкой, вальсируя под ужасный дребезжащий звук, издаваемый тремя десятками музыкальных пил, на которых играл оркестр, разместившийся на задрапированном чёрным возвышении. Над их головами сияла голубым светом люстра с ещё одной тысячей чёрных свечей. Их дыхание превращалось в пар; они словно очутились в морозилке.