Рассвет перешел в утро, а тавры все продолжали упорно сопротивляться, хотя было ясно, что еще немного - и победа римлян будет полной. Пришел посланец от центурии штурмовавшей порт, с долгожданным сообщением о том, что сопротивление тавров там полностью подавлено и их суда готовят к сожжению, но почему-то радости от этого трибун Марцеллиан не почувствовал, а наоборот, ощутил тревогу.

–  Господин трибун, посмотрите!
– услышал он возглас легионера, раздавшийся сзади, и обернулся. Над святилищем тавров, захваченном центурионом Дидием Ливием, поднимались густые клубы дыма сигнального костра.

–  Проклятье!
– разъярился Марцеллиан.
– Что там происходит? Как Ливий это допустил?

Он немедленно отрядил отряд из двадцати легионеров под командованием центуриона Аллиана Варра на вершину горы, в святилище тавров.

Центурион Дидий Ливий, увлекшись поисками тайника, вдруг услышал снаружи крики, и шум запираемой снаружи двери. Ливий бросился к ней, но было уже поздно - он оказался в ловушке, в каменном мешке. В бессильной ярости он стал рубить мечом дверь, но тщетно. Убедившись, что с дверью ему не совладать, Ливий, вновь занялся поисками тайного выхода из храма. Теперь он не сомневался в том, что такой ход есть.

Дымовой сигнал тревоги, поднявшийся над святилищем, придал силы оборонявшимся таврам, которых было все же больше, чем римлян, и на поле битвы установилось зыбкое равновесие.

«До ближайшего селения варваров час пути. Чтобы собрать отряд, им потребуется час, а то и два. У меня есть минимум два часа преимущества», - мысленно прикинул трибун Тит Марцеллиан и сам повел воинов в очередную атаку. Строгое соблюдение дисциплины, умение сражаться не нарушая боевые порядки, более качественное вооружение, чем у племен варваров, позволяло римлянам брать верх над превосходящими их численностью противниками.

Римские легионеры, разделившись на центурии, одновременно из четырех улочек, выходящих к последнему пункту защиты тавров, пошли в атаку размеренным шагом тяжеловооруженных воинов. От их поступи, казалось, сотрясалась земля. Подбадривая себя и запугивая врагов, они громко стучали древками копий о щиты. В первых рядах римлян шли гастаты - самые молодые воины, далее двигались принципы - самые сильные и умелые легионеры, основной костяк манипул. Замыкали строй триарии - наиболее опытные, дольше всех прослужившие, много повидавшие легионеры.

Римляне вклинились в ряды оборонявшихся, рассекли их на две части, и, под их ударами погиб вождь селения тавров - громадного роста, черноволосый и чернобородый мужчина, неутомимо сражавшийся в самой гуще битвы, пока жизнь у него не отнял дротик, пущенный кем-то из римских легионеров. Смерть вождя заставила тавров дрогнуть, в их рядах возникла паника. Небольшой группе варваров все же удалось пробиться сквозь боевые порядки римлян и вырваться из окружения, но большинство тавров пали под ударами римлян или сдались в плен.

Пленников трибун Тит Марцеллиан осмотрел лично. Он приказал отделить всех раненых, ослабленных, пожилых тавров и заколоть их мечами, что было незамедлительно сделано. Пленники, в кандалах, а те, кому их не хватило, со связанными руками, молча наблюдали за кровавой расправой над их соплеменниками. Затем так же рассортировали захваченных в плен женщин, мерилом ценности здесь стали возраст, состояние здоровья и внешность. Из детей оставили в живых только тех, кто мог сам передвигаться.

Товар, подлежащий продаже, должен быть ценным и мешать движению. Суровое правило войны гласило: пленники должны быть молодыми и сильными, способными быстро передвигаться, ибо теперь сами римляне, находясь на вражеской территории, могли в любой момент подвергнуться нападению и поменяться с пленниками местами.

Вернулись воины, посланные к святилищу. С ними вернулся хмурый Дидий Ливий, не ожидающий ничего хорошего от встречи с трибуном. Центурион передал командиру когорты найденный панцирь, принадлежащий герою Ахиллесу, и сообщил о пропаже меча. Трибун Тит Марцеллиан молча выслушал его и грозно произнес:

–  Ты не выполнил мой приказ - сигнальный костер был зажжен, когда святилище тавров уже находилось в твоих руках. Ты подверг нас всех смертельной опасности, и чуть было не лишил победы. У тебя есть, что сказать в свое оправдание?

Ливий побледнел, зная, крутой нрав командира когорты. Он ощутил, как смерть дышит ему в лицо. «Пройдя невредимым через множество жестоких битв, погибнуть позорной смертью?!»

–  Я был в храме, занятый поисками пропавшего меча Ахиллеса, а двое моих легионеров вели наблюдение и охраняли захваченную жрицу. Я думал, что в храме имеется тайный ход, и искал его, но проклятые жрицы, скрывались на крыше храма и дождавшись благоприятный момент поразили моих воинов стрелами, а я оказался в ловушке. Центурион Аллиан Варр может подтвердить мои слова.