Когда Беата со своей смуглолицей служанкой Марой и двумя слугами, выделенными консулом для доставки багажа на корабль, добрались до порта, на рейде не было ни одного корабля, только были видны удаляющиеся косые паруса. Оживленный порт в одно мгновение вымер, не было слышно обычной для него многоголосой многоязыкой речи, неумолчно звучащей здесь с раннего утра до сумерек. Все торговые лавки и склады были наглухо закрыты, на узких улочках почти не было видно людей, а если кто и появлялся с озабоченным, хмурым видом, то быстро исчезал. Казалось, покинувшие порт корабли забрали с собой его жизнь и людей. Беата приказала слугам отнести багаж обратно в ее дом, а сама со служанкой пошла к греко-византийскому храму Двенадцати апостолов, расположенному возле портовой башни.

Она прошла мимо старинного фонтана, питающегося водой с горы Перчем. Крепостные ворота напротив него были наглухо закрыты, что было необычно, так как они закрывались только с наступлением сумерек. Как она и предполагала, несмотря на то что до начала службы оставалось более двух часов, зал храма был переполнен - здесь находилось огромное множество людей. В храме было жарко и душно, и она почувствовала тревогу, переполнявшую этих людей. Здесь искали спасения не только души, но и бренного тела. Почувствовав на себе, латинянке, несколько неприязненных взглядов, Беата поспешила выйти. Прошла мимо греко-армянского храма, также переполненного молящимися, и вернулась в Консульский замок.

Господин консул встретил ее хмуро, от слуг он уже знал, что она не успела на корабль, но за его внешней суровостью она ощутила тревогу за ее судьбу в обреченном городе. К своему удивлению, сама она страха не чувствовала, словно надвигающаяся беда ей не грозила. По дороге сюда она приняла решение, и сейчас, собравшись с силами, несмотря на правила этикета, храбро заявила ему:

–  Мессер Христофоро ди Негро! Мы с вами обручены уже более четырех лет, и все это время я хранила вам верность, ожидала, пока вы решали более неотложные вопросы вдали от Генуи. Несмотря на трудности путешествия, я приехала сюда и живу здесь уже почти целый год. Сейчас, перед надвигающейся угрозой, смертельной опасностью, не желаете ли вы сделать мне предложение руки и сердца и обвенчаться со мной, проведя католический обряд?!

Только после сказанного Беата обратила внимание, что здесь они не одни. В углу зала за небольшим столиком, склонившись, писал под диктовку господина Гандольфо ди Портупино писарь Доменико. В двух шагах от них стоял в почтительном ожидании распоряжений консула пожилой каштелян Лучиан ди Пьюри, по лестнице к ним поднимается кавалерий Микаели ди Сазели. Беате стало неловко, ее бросило в жар, она от смущения даже прикусила губу. «Как я не к месту, не вовремя», - подумала она. Особенно ее обжог осуждающий взгляд кавалерия, услышавшего ее последние слова и от этого словно зашатавшегося. Господин консул замер на мгновение, затем нежно взял ее руку, тяжело опустился на одно колено и поцеловал ее ладонь. В это время невдалеке загрохотал гром, несмотря на чистое голубое небо, ласково заглядывающее в окно.

–  Мессер, подошла турецкая эскадра и начала обстрел портовых построек!
– негромко доложил кавалерий.

Присутствующие бросились к окну, выходящему на море, - все, за исключением консула, продолжавшегося стоять на колене, удерживая руку девушки.

–  Беата, простите меня за то, что я так долго не решался, за то, что вы находитесь здесь в это неблагополучное, страшное время, - произнес консул.
– Я прошу вашей руки, будьте моей женой! Вы согласны?
– Вновь раздался гром орудий.

–  Я согласна стать вашей женой!
– твердо произнесла Беата, несмотря на то что чувствовала, как взгляд кавалерия словно прожигал ей спину. Консул поднялся и подошел к окну.

–  Господин консул! Возле крепости стали на якорь десять турецких кораблей, еще пять, не заходя, отправились вдогонку за бежавшими «купцами», - сообщил кавалерий.
– Не считаете ли необходимым отправить подкрепление в Портовую башню?

–  Не вижу в этом необходимости. Крепость со стороны моря и с востока неприступна, с запада и севера труднодоступна. Падение портовых укреплений не будет иметь для обороны города никакого значения. Да и сил на десяти турецких кораблях маловато для штурма нашей крепости, - жестко ответил консул.

С той стороны, где находился порт, скрытый вершиной Крепостной горы, на которой располагалась Дозорная башня, поднимались клубы темного дыма от горящих портовых построек и жилых домов. Вновь загремели орудийные залпы. Беата вздрогнула, представив, что там творится. Ведь совсем недавно она там была, ходила по узким улочкам между домами и лавками. Скоро всего этого не будет, все поглотит этот грохот разрушений и сопутствующий ему всепожирающий огонь. Она вспомнила переполненные людьми храмы, где в основном находились женщины и дети. Беата перекрестилась и стала шептать молитву.

Вечером следующего дня она обвенчалась с господином Христофором ди Негро в крепостной церкви святого Клемента, расположенной у подножия Дозорной башни. На скромный свадебный пир было приглашено человек сорок из находившихся здесь генуэзцев, но веселья не было, гостей одолевали тяжкие думы. По окончании пира, который продолжался недолго, Беата и ди Негро возлегли на брачном ложе.

Турки прекратили обстрел с моря, так как пожар беспощадно продолжал за них начатое дело. Мест для размещения в городе людей с предместий и порта не хватало, и на площади выросли самодельные шалаши, изготовленные из подручных материалов. Устроившиеся там люди готовили пищу на кострах, и сразу же возросла плата за дрова. Люди справляли нужду, где придется, кругом стояли вонь, шум, ругань озлобленных людей, оторванных от домашнего очага, плач детей. Город, до этого опрятный, стал похож на бродягу. Участились случаи воровства, по поводу чего консул издал строгий указ, повелев карать за воровство смертью, и для этого возвести на площади виселицы.