Руки замерли и спустя мгновение трусливо уползли назад.

Мейвис поправила блузку и отступила в сторону, явив взору Эбигейл стоявшего с абсолютно невинным видом Джеффа Уэстопа. Высокий, угловатый глава Фонда Уэстона был лучшим другом Макса со студенческих лет и его самым яростным соперником во всем, начиная с крупнейших финансовых операций и кончая повседневными житейскими делами. Эбигейл доводилось видеть, как эти двое заключали пари, сядет ли муха на окно в кабинете Макса.

— С тебя сто долларов, если муха сядет на стекло, пока ты считаешь до десяти, — сказал Джефф.

— А с тебя двести, если не сядет. — Макс начал считать и выиграл.

Он всегда выигрывал, зато Джефф всегда был заводилой.

— Я просто хотел поздороваться с вами, дамы, — попытался оправдаться Джефф. — К чему весь этот шум?

— В следующий раз здоровайтесь с моим лицом! — фыркнула Мейвис, едва сдерживая смех.

— В следующий раз, когда я встречу вас в комнате для совещаний, мы запремся там и вы сможете поздороваться с моей…

— Мистер Уэстон! — предупреждающе воскликнула Эбигейл; нужно же было кому-то поставить любвеобильного субъекта на место, и совершенно очевидно, что Мейвис этим кем-то не была. — Если вы будете прилично себя вести, я, так и быть, доложу мистеру Галлахеру, что вы здесь.

Джефф расплылся в озорной улыбке и достал из внутреннего кармана пиджака сводку фондового рынка.

— Скажите ему, пришел гений, который только что оставил его без штанов, выиграв пари по сегодняшним торгам.

Эбигейл сняла трубку и сделала знак Мейвис. Та сгребла со стола свою огромную сумку и, погрозив обоим пальцем, ушла.

Джефф послал ей вслед воздушный поцелуй и проследовал прямо в кабинет Макса.

— Сейчас я его удивлю, — бросил он на ходу Эбигейл.

— Подождите! — Но остановить его было невозможно, и когда спустя несколько минут включился селектор, она уже снова перебирала скрепки в ящике стола.

— Мисс Гастингс, зайдите, пожалуйста, на минутку и прихватите свой блокнот.

Эбигейл предположила, что друзья горячо обсуждают новую сделку или заключают очередное пари, но уже в следующий момент, к своему величайшему удивлению, поняла, что они разговаривают о женщинах.

— Ты ни за что не найдешь такой к Валентинову дню! — радостно воскликнул Джефф. — Можешь попрощаться с кубком, Макс.

— Не спеши освобождать для него место в своей витрине, — предупредил Макс. — Я только что по телефону купил пакет акций стоимостью в десять миллионов долларов на условии один к шестидесяти двум. Так неужели не смогу за две недели найти женщину?

— Идеальную женщину, — уточнил Джефф. — А если ты припомнишь критерии, о которых мы условились, когда нам было по двадцать лет, то поймешь, что таковой вовсе не существует. Где ты возьмешь женщину, которая умеет танцевать с обнаженной грудью на журнальном столике в свободное от работы время и подавать крученый пас, как Джон Элвей? Где она? Покажи мне ее.

— О чем это вы толкуете? — тихо спросила Эбигейл.

— О, мисс Гастингс… — Макс запнулся.

Однако на этот раз он не сделал ей знака подойти и не сразу вернулся к прерванному разговору. На несколько секунд босс задумался, задержав взгляд на ее фигуре. Казалось, он даже затаил дыхание.

Можно было подумать, что Макс видит свою помощницу первый раз в жизни. Его взгляд скользил вверх по ее ногам к подолу платья, находившемуся, как положено, на три дюйма выше колен, и жакету, сидевшему на ней как влитой. Макс заметил настороженное выражение ее лица и песочно-каштановую косу, закрученную в узел.

Во внешнем облике Эбигейл не было сегодня ничего необычного, чего нельзя было сказать о взгляде Макса. Джефф тоже это заметил. Эбигейл видела, с каким любопытством мистер Уэстон наблюдает за ними.

— Эбигейл… — сказал Макс и спохватился: — Вы не возражаете, если я буду вас так называть? Мне хотелось поговорить насчет этой истории с женой. Помните, я сказал вам, что она нужна через две недели? Так вот, она мне действительно нужна.

Он сделал долгий выдох. Такая напряженность была Максу абсолютно несвойственна. Сосредоточенность, концентрация внимания — да, но не напряженность.

— Вы сколько-нибудь продвинулись в решении задачи? — поинтересовался он.

— М-м-м… Нет. Я хотела обсудить это с вами, но не была уверена, что вы сказали это всерьез.

— О, безусловно, он сказал это всерьез, — перехватил инициативу Джефф. — Мой друг никогда еще не был так серьезен! Эбигейл — вы не станете возражать, если я буду называть вас Эбби? — так вот, Эбби, если ваш шеф не женится ко Дню святого Валентина, кубок перейдет ко мне навсегда.