– Совсем нет, господин управляющий, – испуганным голосом принялся оправдываться старик.

Все годы Ле Пен считал, что управляющий – человек чрезвычайно невозмутимый, и столь резкая перемена в его настроении являлась для него настоящим откровением.

– Будете мне теперь советовать, что я должен делать, а чего нет, – примирительно буркнул управляющий, понимая, что малость погорячился, и аккуратно закрыл за собой дверь.

Полтора месяца Варнаховский с Элиз разъезжали по Европе. Десять дней пробыли в Лиссабоне, гуляя по его старинным улочкам на Замковом холме; посетили даже бой быков – любимую забаву горожан, – смысл которого сводится к усмирению животного фуркадушем, выступающим на лошади. Затем предприняли морское путешествие на комфортабельном лайнере до Бреста, а уже оттуда по железной дороге добрались до Ниццы, остановившись на несколько дней лишь в Париже и Лионе.

Так что к концу путешествия Леонид понял, что изрядно поиздержался. Пришлось даже потратить те деньги, что он отложил на содержание дома и прислугу. Кроме того, Элиз неожиданно пристрастилась к рулетке и в короткое время умудрилась проиграть сто пятьдесят тысяч франков (не считая личных сбережений), что он выделил ей на покупку модной одежды.

Решив отыграться, Варнаховский сам взялся за рулетку. И действительно, первые часы ему невероятно везло – он сумел не только отыграть долги, но даже выиграть двести тысяч. Однако к утру проиграл все до последнего франка, плюс восемьдесят тысяч, что занял у заезжего фабриканта, которого знал еще по Санкт-Петербургу. А потому более ничего не оставалось, как идти во «Французский банк» снимать деньги.

С утра Леонида донимали какие-то нехорошие предчувствия, даже традиционная чашка кофе не прибавила настроения. Прочитав несколько газет, он повелел закладывать лошадей, подхватил трость и шляпу и потопал к экипажу.

Извозчик правил лихо, круто вписываясь в узкие повороты; у крыльца банка умело остановился, заставив коней едва ли не встать на дыбы.

Евдоким был малым проворным – едва Варнаховский успел надеть цилиндр, как тот уже соскочил с козел, обежал карету и распахнул дверцу.

– Пожалте!

Едва кивнув, Леонид направился в банк. В отделе с особо важными клиентами его встречал все тот же ветхозаветный старик с идеально выбритой физиономией. Кожа на его желтоватом лице была жесткая, лоснящаяся и напоминала скомканный пергамент.

Пожилой клерк встретил его прежней радушной улыбкой, от которой лоснящаяся полированная кожа покрывалась еще большим количеством морщин, напоминавших трещины на грубой коре.

Все было в точности, как и в прошлый раз, но что-то в облике старика неуловимо поменялось: не то количество морщин уменьшилось, не то улыбка была не столь широка, не то в глаза вкрался какой-то лихой бес.

– Чем могу быть полезен? – любезно спросил старик.

– Я бы хотел снять полмиллиона франков. Надеюсь, такая сумма не будет для вас обременительна?

– Боюсь, я не смогу выполнить вашу просьбу.

Варнаховский едва не крякнул от неожиданности.

– Вот как? Это почему же?

– Потому что сейчас в банке очень туго с наличностью.

– Мне странно это слышать. Когда мы полтора месяца назад подписывали с вами договор, то вы сказали, что сумма в полмиллиона франков выплачивается немедленно по первому же требованию.

– Дело в том, что сейчас наш банк испытывает некоторые затруднения… Не далее как вчера вечером одним нашим клиентом была снята сумма в шесть миллионов, а новых поступлений не предвидится.

– Это черт знает что! Я нуждаюсь в средствах и не уйду отсюда до тех пор, пока не получу свои деньги!

– Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, – бесстрастным тоном протянул старик и даже для убедительности развел руки в стороны.

– В таком случае, мелкий старикашка, я сейчас выброшу тебя в окно!

Варнаховский решительно сделал шаг вперед, выражая полную готовность выполнить угрозу.

– Я переговорю с управляющим, – перешел на деловой тон служащий.

Леонид невольно хмыкнул: обещание возымело свое действие.

– Вот так оно будет лучше!

Расторопно поднявшись, старик суетливо заторопился к двери.

– Обождите меня здесь, я скоро подойду, – пообещал старик.

Что-то в поведении старика насторожило Варнаховского: может быть, суматошность, с которой он зашагал к двери, а может быть, прыгающие глазки, – никак не удавалось поймать его взгляд. Но с ним было явно что-то не так!

Старик вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Леонид, стараясь не шуметь, приблизился к порогу и прислушался.

– Жорж, немедленно вызывай полицию! – услышал он взволнованный голос старика.

– Слушаюсь, месье! – с готовностью ответил чей-то бодрый, молодой голос.

– Пусть только поторапливаются! Я постараюсь его как-то занять.

Варнаховский отпрянул от порога, и тотчас дверь широко распахнулась, и в комнату вошел старик.

– Ну-с, – с сияющим выражением проговорил Ле Пен – а это был именно он, – захлопнув дверь. – Кажется, все улаживается. Я как раз сейчас встретил управляющего банка, и он дал свое…