Леонид распахнул дверь и быстрым шагом вышел в коридор.

– Послушайте, – прокричал вслед старик. – Куда же вы?! Подождите! Нужно подписать кое-какие документы!

Ускоряя шаги, Варнаховский проскочил мимо полного мужчины, стоявшего с чашечкой кофе, задев его плечом. Услышав в ответ недовольное бормотание, прибавил шагу. У самого выхода чуть не столкнулся с дамой, вышедшей из соседней комнаты; негодующе вскрикнув, она пропустила его, а позади уже раздался истошный вопль старика:

– Задержите его!

Распахнув входную дверь, Леонид устремился к поджидавшей его карете. Извозчик, гордо восседавший на высоких козлах, покрытых куском медвежьей шкуры, с удивлением наблюдал за тем, как из банка выбегает Варнаховский, за которым гонится охранник. Запрыгнув в распахнутую карету, Леонид громко крикнул:

– Погоняй!

Извозчик с размаху опустил длинную плеть на застоявшихся лошадей. Карета дернулась и понеслась по узкой улочке, подскакивая по булыжной мостовой.

Через распахнутое окно кареты Варнаховский видел, что охранник некоторое время бежал за каретой, пытаясь уцепиться за запятки, а потом, уже изрядно поотстав, вернулся к банку, где его поджидал злобный старик, энергично жестикулирующий.

Дверь распахнулась вновь, и на пороге предстал управляющий, показывая полицейскому, взбежавшему на крыльцо банка, на удаляющуюся по улице карету.

Выглянув в окно, Леонид скомандовал:

– Погоняй, Евдоким! Пошевеливайся! К дому!

Извозчик резво дернул за поводья, и карета лихо завернула за угол, скрывшись как от управляющего банка, так и от служащих, высыпавших на порог.

Подъехав к вилле, Евдоким привычно остановился у ворот.

– Стой здесь и никуда не уезжай! – приказал Варнаховский. Извозчик удивленно смотрел на взволнованного хозяина. – Мы сейчас уезжаем!

– Куды? – переполошился извозчик.

Вопрос застал врасплох. Он вдруг понял, что ответа у него не было.

– В Монте-Карло.

– Как прикажете, хозяин, – пожал плечами Евдоким, откинувшись на спинку.

Едва ли не бегом Леонид пересек сад и, распахнув входную дверь, вбежал по лестнице.

– Элиз, где ты? – вскричал он.

В длинном зауженном книзу вечернем платье Элиз лебедью выплыла из соседней комнаты. Выглядела она беспечно. Жизнь с русским богачом представлялась ей нескончаемой сказкой. Улыбка мгновенно сошла с ее лица, как только она увидела взволнованного Варнаховского.

– Что случилось, Леонид?

– Складывай все самое необходимое, мы срочно уезжаем.

– Но зачем? – в ужасе произнесла Элиз. – Здесь же так замечательно!

– А затем, что меня преследует полиция! – в отчаянии выкрикнул Варнаховский.

Зажав рот ладошкой, Элиз Руше опустилась на стул.

– Боже, что случилось?! Что ты такое натворил? Ведь все было так прекрасно!

– Я не знаю, что именно надо от меня полиции, но я знаю совершенно точно – нужно убираться отсюда как можно дальше, пока меня не скрутили и не бросили в каталажку!

– Может, все обойдется? – с надеждой спросила Элиз.

– Не обойдется!

– Объясни наконец, что случилось?

– Я хотел получить в банке свои деньги, но служащий вызвал полицию.

– Но ведь ты же ни в чем не виноват? – с надеждой спросила женщина, ухватив его за руку.

– Не знаю… Элиз, ты думаешь, что я русский, у которого в каждом городе по имению? Это не так. Я обыкновенный аферист и мошенник, и могу перечислить тебе с десяток афер, за которые меня отправили бы за решетку не только в России, но и во Франции. Я не тот человек, который тебе нужен! Давай расстанемся. Ты найдешь себе другого, достойного твоей красоты, а я сейчас уеду. Один.

– Нет! – в отчаянии воскликнула Элиз. Хорошенькое лицо перекосилось от неподдельного горя, а в глазах застыл самый настоящий ужас. – Я поеду с тобой!

Вытащив из кармашка часы, Варнаховский сказал:

– Тогда у тебя пять минут. Впрочем, теперь уже не пять, а три. Если ты не справишься за это время, то я уеду один.

– Я уже готова, милый, – Элиз подошла к комоду, на котором стояла ее шкатулка с драгоценностями, и положила ее в сумку. Распахнув шкаф, вытащила из него три любимых платья и несколько предметов нижнего белья. Поспешно побросала вещи в сумку. Обернувшись, осмотрела внимательно гостиную. Что еще? И, убедившись, что ее более ничего в доме не держит, подняла с пола дорожную сумку.