Второй жандарм шумно дышал и ежился от противных мурашек, оккупировавших его спину и шею.

В замешательстве были даже индусы с тесаками. Они пошептались о чем-то с секретарем, и тот подошел к приставу.

– Стреляйте в него, – сказал секретарь-поверенный и указал на револьвер, висевший у пристава на золотистом витом снуре. – Иначе нам его не пройти.

Пристав кивнул, достал револьвер, проверил наличие в нем патронов и сделал шаг вперед.

Пес ринулся навстречу и, не достигнув жандармского пристава сажени полторы, встал на дыбки.

Выстрел прозвучал так раскатисто, что у всех заложило уши. Эхо от него еще долго блуждало по подземным коридорам, отскакивая от скалистых стен, как пинг-понговский шарик от ракетки. От рыка же, что раздался вслед за выстрелом, заледенела в жилах кровь.

– Свят, свят, свят, – невольно перекрестился жандарм, ежившийся до того от холодных и противных мурашек опасности. Теперь ему по-настоящему было страшно.

– Стреляйте, пристав, чего вы медлите! – громко сказал секретарь.

Пристав выстрелил еще. И еще. И еще. Когда рассеялся дым, все увидели зверя, попеременно дергающего ногами. Это были предсмертные конвульсии. Через минуту пес уже лежал с раскрытой пастью и остекленевшими глазами.

– Да-а, – произнес первый жандарм, вытирая со лба пот. – Вот это была псина.

Второй жандарм снова шумно дышал.

– Ну что ж, Савелий Николаевич, приступайте, – произнес секретарь Гури и передал ему небольшой чемоданчик.

Здесь было все, что Родионов истребовал еще утром для дела: молоток с заостренным концом, дрель с набором сверхтвердых сверл, ножовка по металлу, масленки, крючки с острыми концами, похожие на вязальные спицы. Имелись отмычки разной толщины и загнутости, отвертки, стамески, пассатижи и, конечно, настоящий врачебный стетоскоп. Не было только фомки, которую пристав посчитал могущей служить оружием и не разрешил взять с собой. Впрочем, набор инструментов был довольно полным и приготовленным с умом и учетом разных обстоятельств. Не случайно сбором его занимался Мамай.

Родионов принял чемоданчик, даже не посмотрев на него. Все его внимание было уже сосредоточено на двери, которой была закрыта комната-сейф. Она была из легированной стали и на вид не менее трех дюймов толщины. Сверлам ее не взять, и надлежало одно: найти ключик к замку, вернее, двум замкам, конечно, новейшего производства. Один из них был не сложной для Савелия Николаевича «меллеровской защелкой», а вот второй был усовершенствованным запором Манлихера. С него-то Родионов и решил начать свою «работу». Остальные расположились полукругом, чтобы удобнее было наблюдать за работой «мастера».

Начал Савелий Николаевич с того, что походил вокруг стальной двери кругами, как бы примериваясь к ней. С такой «примерки» начиналось почти каждое вскрытие более-менее сложного замка, тем более манлихерского, где едва ли не каждый был с собственным секретом.

Потом он достал свои крючочки, долго колдовал с ними и с замком, дважды становился в роденовскую позу подпершего подбородок кулаком глубоко задумавшегося мужа, однако через четверть часа язык замка вышел из паза и спрятался в двери.

Чтобы открыть замок Миллера, понадобилось две полные минуты. Язычок втянулся в замочный паз, и Родионов быстро потянул дверь на себя. С трудом, но ему удалось сдвинуть ее с места на половину ладони. Язычок миллеровского замка выскочил, но уже ничего не закрыл.

Дверь открывали втроем: Мамай и два жандарма, поглядывая друг на друга с неприязнью. Жандармы чуяли в Мамае матерого волка, тот же и вовсе не переносил легавых на дух. А тут – надо же – взялись за одно общее предприятие. Расскажи кому – не поверят. А может, и начнут с ним осторожничать.

Дверь раскрылась, и все вошли в небольшую комнатку, скорее, каменную нишу. Сюда же перенесли плошку с горящей нефтью. В ее тусклом свете был виден небольшой – по колено Савелию – стальной сейф, стоящий прямо на полу.

Родионов присел на корточки: сейф был совсем новенький, с цифровым кодом и замком со шторкой. Оба замочка были высшей, по мерке Родионова, степени сложности. И с обеими системами замков он, слава богу, был знаком: кодовые цифровые замки мало чем отличаются друг от друга, а замок со шторкой уже встречался ему, когда он подламывал сейф в Казанском отделении Императорского государственного банка.

Вот где понадобился стетоскоп. Вообще-то, вещь в работе вора-медвежатника незаменимая. Особенно с кодовыми замками! Думал ли его изобретатель, что когда-нибудь врачебный инструмент станет одинаково верно служить двум профессиям: лекарской и воровской.

Савелий приложил стетоскоп к уху и принялся вращать кодовые замки. Четыре цифры Савелий вычислил довольно быстро. С пятой пришлось повозиться, но он нашел и ее. Когда Родионов набрал уже известный ему код, замок открылся.

Оставался еще один, со шторкой.