Итак, оправдано ли почитание святых и Божией Матери? Безусловно. Слишком много имеется свидетельств на протяжении всей истории Церкви и в том числе и в нашем, XX веке реальной помощи и явлений тех, кто жизнью своей удостоился от Бога благодати оказывать воздействие на земные дела не только при жизни, но и после нее, чтобы отнести все это к области человеческой фантазии. Вопрос лишь в том, чтобы христианские святые и Дева Мария не заслоняли в нашем сознании и нашей духовной жизни Самого Совершителя нашего спасения — Иисуса Христа. Как Петр сказал о себе сотнику Корнилию: «Встань (с колен), я тоже человек!» (Деян. 10, 26).

В двух, наиболее известных явлениях Божией Матери в XX веке — Фатимском (городок Фатима в Португалии — летом 1917 года) и в Междугорье (село в Югославии — начало 80–х годов) — одно было общим. Дева Мария призывала к почитанию Своего Сына — Иисуса Христа, призывала людей к примирению, посту и молитве. Между прочим, в обоих явлениях речь особо шла о России. В Фатиме летом 1917–го было сказано о страшных бедствиях, которые ожидают ее. Такими сообщениями были наполнены все португальские и испанские газеты того времени, так что это не было «пророчеством после события». В Междугорье Дева Мария говорила о том, что перед Россией открываются возможности для покаяния: если они будут использованы, то и сама Россия, и многие страны получат великое благословение, если же нет — Россия увлечет своим бесчестием многие народы и тем обречет и себя, и их на неисчислимые страдания.

Петр Иванов в своей книге «Тайна Святых» высказал очень интересную мысль о том, что столь пышный культ Богородицы является, следствием младенческого состояния Церкви. Ранняя первохристианская Церковь была взрослее, мужественнее. С приходом огромных масс язычников, не прошедших, подобно иудеям, многовековой монотеистической школы Ветхого Завета, Церковь христианская — этот Новый Израиль — как бы возвращается ко времени странствования народа Израильского в пустыне. История откровения уже ушла далеко вперед, а души языческих народов все еще находились и в значительной мере находятся в XV в. до н. э. Этот болезненный разрыв, эта дистанция не преодолевается сразу. Младенческое сознание во многом и еще долго будет давать себя знать, и здесь важно уметь видеть и различать эти младенческие симптомы, а не гордиться ими, ошибочно почитая их за наиболее полную и адекватную реализацию христианства.

Совершенно неожиданно для себя самое здоровое и вместе с тем самое коротко сформулированное отношение к проблеме иконопочитания я встретил в уже упомянутом чине Торжества Православия, изданном в царствование Александра III. О времени издания свидетельствовал текст многолетия, в котором «благоденственное и мирное житие» испрашивалось прежде всего для «самодержавнейшего императора Александра Александровича и его наследника Николая Александровича» (будущего Николая II). В этом чине, точнее, в последней его части провозглашаются анафемы на сомневающихся в Божестве Господа нашего Иисуса Христа. Здесь же анафемы на сомневающихся в том, что императору от самого Бога дается помазание и особая благодать на царствование Россией. И в одном из последних анафемствований речь идет об иконах: «…отвергающимся, святых икон, предназначенных для в о с п о м и н а н и я о жизни Господа нашего Иисуса Христа нечестных угодников Его и через то ко б л а г о ч е с т и ю верных наставляющих, и вместо этого глаголящим им «яко идолам быти» — анафема».

Ясно и определенно говорится о том, что иконы представляют собой напоминания о священных событиях, имеющие в виду побудить нас к большему благочестию. Здесь нет никакой глубокой и таинственной философии, приписываемой иконам отцом Павлом Флоренским и столь восторженно подхватываемой нашими неофитами и ортодоксами из интеллигенции. Иконе отводится то место, которое и должно быть: когда наш взгляд бездумно скользит по сводам храма или по собственной комнате, икона напоминает нам о вечном и везде присутствующем Божественном измерении нашего, бытия, заполняя этим напоминанием неизбежную в противном случае пустоту стен и наших хаотично возникающих мыслей. Я бы даже дерзнул сказать, что икона напоминает нам о Боге именно тогда, когда мы не молимся. И она же может (конечно, совершенно необязательно) стать препятствием, рассеивающим моментом во время самой молитвы. Самые глубокие молитвы произносятся с закрытыми глазами. Ибо только так можно помочь нашему постоянно рассеивающемуся духу обратиться к невидимому, неизреченному Богу.

В этом анафемствовании, наряду с утверждением столь здравого отношения к иконам, содержится и отвержение нездорового отрицания их теми, кто называет иконы идолами. Такое воинственное отношение часто можно встретить у наших ортодоксальных протестантов — баптистов, адвентистов, пятидесятников. И хотя православная практика, быть может, и дает основания для такой реакции, справедливость требует признать, что в теории Православная Церковь всегда призывала поклоняться не самому веществу икон («доскам и краскам»), а лишь образам, передаваемым ими.

Есть в Москве такое место, где по одной и той же трамвайной линии едут в церковь или из церкви православные, а в молитвенный дом или из него — баптисты. Те и другие — старушки. Баптистские вроде немножко как–то почище — больше белых платочков и лица такие неприступно праведные. Нередко между ними вспыхивает обмен мнениями по поводу предпочитаемых конфессий. Баптистки, как правило, начинают первыми: «Вы разве Богу молитесь? У вас там только доски и краски. Вот у нас — Живой Бог!». Православные не уступают: «Да какая там у вас вера? Ни икон, ни Божией Матери нет! Грех один!». Этим аргументы исчерпываются, и каждая из сторон остается вполне довольной собой в полной уверенности, что другой уготовано хорошенькое местечко в аду.

И хотя действительно самым ярким внешним признаком Православия является обилие икон и их особое почитание, баптисты, обличающие православных в идолопоклонстве, оказываются в положении той старушки, которая принесла часовому мастеру маятник от сломавшихся ходиков с просьбой починить часы. Крайности иконопочитания всего лишь симптом, причем свойственный далеко не всем православным. Как мне кажется, следует не обрушиваться на симптомы, а постараться понять те причины, которыми они вызываются.