Дом был подобен старому кораблю, бегущему, качаясь на волнах, по черному, безмолвному океану, в котором не водиться рыбы.

– Monsieur, – прошептал голос.

Я медленно отступил от двери. От неожиданности, мои уста стали солеными. Я был уверен, что голос донесся снаружи, из-за самой двери. Он был сухим, и невозможно было определить, кому он принадлежал: женщине или мужчине. Голос старухи или голос кастрата. Я пятился назад, протягивая руку за спину в поисках кровати, когда снова послышался голос:

– Monsieur.

– Кто там? Это вы отец? – позвал я хриплым голосом.

– Конечно, – ответил голос. – Кто же еще?

– Что вы хотите? Уже поздно.

– Это мой дом. Я буду ходить там, где пожелаю.

Я в нерешительности кусал губу.

– Слушай, – сказал я. – Я не думаю, что ты отец Энтон.

– Кем же я еще могу быть?

– Я не знаю. Вельзевул?

Голос захихикал.

– Наверное, вам следует открыть дверь, чтобы это выяснить.

Я ждал. Мое сердце пустилось быстрым, неровным галопом; в такт ему колотился пульс. Снаружи послышалось шаркание, затем голос произнес:

– Monsieur?

– Что такое?

– Откройте, monsieur. У меня есть кое-что, чтобы вам показать.

– Мне что-то не хочется, спасибо. Послушайте, я в кровати. Я поговорю с вами утром.

– Вы боитесь, monsieur?

Я не ответил на это. Кто бы, – или что бы, – там ни было снаружи, я не хотел, чтобы они знали, как я был напуган. Я оглядел комнату в поисках какого-нибудь оружия и наконец взял с умывальника подсвечник из какого-то дешевого сплава. Он не был очень тяжелым, но с ним я почувствовал себя лучше.

– Девчонка хороша, правда? – произнес голос.

– Какая девчонка?

– Мадлен.

– Мы не можем поговорить об этом завтра? Я устал. И, в конце концов, я хочу знать, кто ты есть.

Голос засмеялся.

– Я сказал вам. Я отец Энтон.

– Я тебе не верю.

– Вы не верите, что священники также любят секс, как и все остальные? Вы не верите, что я могу смотреть на Мадлен и думать о ее теле? Она заставляет меня бурлить, monsieur! О, да, она заставляет меня хотеть, как хочет козел во время гона! Неужели вы не чувствуете этого тоже?

Меня трясло в нервном припадке. Я сделал неловкий шаг, умышленно топнув изо всех сил разутой ногой по паркету, и закричал:

– Уходи! Проваливай же отсюда! Я не хочу слушать!

Пауза. Тишина, нарушаемая только звуком сквозняка. На мгновение я подумал, что существо, наверное, исчезло. Но затем оно заговорило с приторной, самодовольной интонацией.

– Я испугал вас, да? Я очень вас испугал!

– Ты совсем меня не испугал. Ты просто нарушаешь мой ночной отдых.

Я почувствовал, как по моей комнате, со стороны двери, пронесся едва заметный ветерок, и я был уверен, что уловил тот кислый, тошнотворный запах демона. Может быть, это было лишь мое воображение. Может быть, я видел сон. Но я стоял там, беззащитный, в ночной рубашке и проклятых смехотворных ночных носках, сжимая в руке легкий подсвечник и надеясь, что находившееся за дверью существо, так и собиралось оставаться за дверью, а еще лучше – оставить меня в покое.

– Мы должны поговорить, monsieur, – произнес голос.

– Я не думаю, что нам есть о чем говорить.

– Конечно же есть. Мы должны поговорить о девчонке. Вы не хотите поговорить о девчонке? Не хотите ли вы посидеть пару часов, как мирские мужчины, поговорить о ее сосках, может быть, или о ее влагалище?

– Проваливай отсюда! Я не хочу слушать!

– Конечно же, вы хотите. Вы зачарованы. Вы напуганы, но и зачарованы. Мы могли бы поговорить о многих способах, которыми девушки могут сношаться с животными и пресмыкающимися. О боли и полнейшем наслаждении! В конце концов, мы должны пригласить и ее для этой важной встречи, не правда ли? Мы не смогли бы без нее.

Весь дрожа, я отступал к кровати. Что бы ни находилось за моей дверью, похотливые слова этой твари расползались по мне, словно вши. Я пошарил рукой и нащупал книгу об ангелах, лежавшую на столике возле кровати; исключительно из-за суеверного страха я также взял колечко из волос, которое дала мне Элоиз для защиты от дьяволов и демонов.

Подняв книгу, я строго произнес:

– Я приказываю тебе уйти. Если ты не уйдешь, то я вызову ангела, чтобы он прогнал тебя. Невзирая на опасность, я сделаю это.