— Ты его растила! Ты и отвечай за свое!

— Я виновата, что ты скитался по тюрьмам? Разве из-за меня туда влетал?

— Второй раз — и ты не без вины!

— Свою родню вспомни!

— Хватит! Я не хочу разборок! И тебя забыл! Уходи! С Павлом я встречусь! Но не у тебя! Я позвоню ему!

— Когда?

— Вечером! Пусть будет дома…

— Я передам ему. Прощай, Николай. И не считай меня дешевкой, способной вешаться на шею. Я свое мнение о случившемся не изменила. В этом ты прав. Разные мы с тобой. Общий лишь наш сын. Он, к несчастью, любит тебя и ждет…

— Как знакомо! Как старо! — усмехнулся Николай в лицо Арпик. И, развернувшись, не прощаясь, ушел к бригаде.

— Цепкая женщина! Настоящая тигрица! Умеет взять в оборот! — смеялись мужики, слышавшие весь разговор.

— Что вы хотите? Ее жизнь — бабье лето! Все они стервозы! — сплюнул Федор, разглядывая плиту для могилы.

— Хватит баб склонять! Вон я со своею три десятка прожил. Ни разу не погрызлись. Она у меня — лучший друг. Надежнее любого мужика. Наравне со мной, как ломовик, семью тянет. Разве дело — всех огульно хаять? Я за всю свою жизнь ни на одну другую не глянул. Потому что свою, как счастье, берегу. А вы всех поголовно говном облили. Тут уж к себе приглядеться не грех! — не выдержал Константин, работавший в бригаде сварщиком и жестянщиком.

— Тебе одному из тысячи повезло!

— Брехня! И я со своей путем живу! Ладим между собой. Вон уж внуков шестеро. А у нас все еще медовый месяц!

— Счастливчик!

— Послушай! А фингал тебе тоже за любовь посадила? Признайся, чем долбанула? Каталкой? Иль утюгом? — вспомнил Иван.

— Ну, это не она! Я с шуряком малость повздорил. Он мне, я ему! Уже помирились. Чего не бывает?

— Не ври, Женька! Этот фингал не мужичьей рукой поставлен. Слабый был кулак. Неумелый! Ниже глаза! Мужичий почерк не такой! Это бабье! Их работу издалека видать! К тому ж царапины были! Этого шуряк не сделает.

— Упал я!

— Прямо на бабу! На соседку! Дурак! Такие дела на виду у жен не делают!

— Говорю! Моя тут ни при чем!

— Дело твое, какая соседка тебя подсветила. Видно, прыгучий ты мужик! Слишком горячий до баб. Но это твое дело. А вот нас не поучай. У всех свои синяки и царапины от них. Твои — позудят и проходят без следа. Наши — на душе и сердце — до конца жизни болеть станут. И память о том не заживет никогда…

Вечером Николай, как и обещал, позвонил домой. Трубку взяла Арпик:

— Это ты? Да, конечно, дома! Он ждет звонка. Сейчас позову. Подожди!

— Отец, ты? Как мы сможем с тобой увидеться?

— А это срочно? Что случилось?

— Странно! Я был уверен, ты сам ускоришь встречу! Тут же словно насильно тебя заставляют, — обиделся Павел.

— Я очень устаю на работе! А найти меня ты сможешь просто. Мать подскажет где. Если это срочно и ты не стыдишься меня, приезжай! Я с восьми до семи вечера работаю на кладбище!

— У меня к тебе не минутный разговор!

— Я думаю, мы сумеем поговорить! Если ты уверен, что хочешь встретиться, приезжай. В любой день, кроме воскресенья.

— Хорошо! Приеду!

— Тогда до встречи! — положил трубку. И

долго

думал, о чем хочет говорить сын. Почти уверен был, что тот станет просить деньги. Скажет, мол, решил поступать, а мать помогать не станет. У нее Наташка растет. Остается одна надежда — на него. Если он откажет, придется забыть об образовании. А без него — как жить будет? Иному Арпик не научит…

Павел пришел на следующий день, ближе к обеду. Выскочил из автобуса легко. И Николай сразу узнал его. Издалека. Кивнул бригадиру на парня, напомнил, что ждет сына. Борис Петрович обронил короткое:

— Иди…

Павел подал руку:

— Здравствуй! — Всмотрелся в лицо Николая. Огляделся вокруг, где бы присесть, но ничего не приметил.

Николай снял с плеча брезентовку. Положил на землю:

— Садись! — сам сел на траву.

— Мы много лет не виделись. Ты очень изменился. Я помнил тебя совсем другим. Скажи, почему ни разу не позвонил мне?

— Не мог! Сейчас ты не поймешь!

— Я постараюсь! — пообещал Павел.

— Слишком глубокой оказалась пропасть. Ее меж нами проложила твоя мать! Она знала, где меня искать. И, при желании, мог увидеться в любое время. Я не скрывал, где работаю. Именно это стало поводом для разрыва. И для тебя — не секрет!

— Возможно, ты прав! Но твои отношения с нею меня не касаются! Можно менять мужей и жен! А вот отцов и сыновей — никак! Это навсегда!

— Ты прав!