— Не я! Откуда взяла б! Мне твои деньги вернули, что на счету были у тебя! Я их отдала врачу, псе до копейки! Здоровый — заработаешь нынче.

А больному — ничего не надо. Так маманя сказывала перед кончиной…

Николай вздохнул горько. Понял, воля встретила его по-прежнему, как и раньше, бездомный и нищим.

— Куда податься? Может, ты возьмешь к себе на время? — повернулся к сестре.

— К себе? А что я имею? Нет нынче своего угла. В доме дочь замужняя. Трое внуков — женихи. Протолкнуться негде. Сама сплю на кухне — на полу. Уж скорее бы помереть.

— А дом мамани? — перебил Николай.

— Старшая дочь в ем хозяйничает. Свет не мил. Уже своих внуков доглядывает. Там не то нам, кошке места не сыскать. Уж и сама не знаю, где головы приклоним. Хоть к мамке на погост. Хотя давай к сыну! Может, примет на время? А там придумаем, — предложила Ольга и пошла рядом с Николаем, опираясь на суковатую клюку, так похожую на саму бабу.

— Когда я прознала, что тебя обчистили от приговора и назвали безвинным страдальцем, первым делом к твоему Павлу пошла. И к Арпик! Энта ехидна даже имя твое позабыла. И меня тоже. А Павлуха только и выцедил:

— Поздравляю! Хотя не знаю, долго ли он проживет на воле? Ему зона родным домом стала! — ругнула Павла Ольга, добавив: — Чужая кровь! Да и твой ли он сын?

— Ольга! Ты опять за свое? Опомнись! Ты уже старуха! Скоро ответ держать за все придется!

— Дурак ты! Прости меня, Господи! —

перекрестилась спешно и заковыляла рядом молча.

— Арпик одна живет?

— Кому нужна? От нее даже дети разбежались! Наташка — дважды мать. А этой змее своих ребят не показала. Звонит раз в год, хотя живут в одном городе. И Павел не балует приходами.

— Он разве не ходит в море? — удивился Николай.

— Плавает. Но когда вертается, к своей семье спешит. Арпик перед другим уходом навещает. Называет навигацией свою работу. Ох и гадкая она у него!

— Кто? — не понял Николай.

— Навигация. Работа его!

— Ты откуда знаешь?

— Не без телевизора живем. Увидали, как их в море прихватило. Поморозило все нутро каждому. Это обледенение получилось! Все ихние провода обросли льдом. Из паутиночьих — в канатные обратились. Чуть ихний пароход на дно не потянули. От тяжести. А пароход льдом обнесло со всех сторон. В ем три веса получилось. Хорошо, спасатели успели. Но не всех сумелиот погибели сберечь, Павлуха, видать, в рубахе родился. Ему повезло…

— У него есть дети?

— То как же! Дурное дело — не хитрое…

— А жену его видела?

— Всех в телевизоре показали, как встречали их из навигации. Жена его красивая! Дети уже учатся. На своих ногах.

— Ольга! Что же Павла не навестила? Ведь он племянник твой!

— А почему он про нас позабыл? Иль гнушается деревенщиной? Так мы и не набиваемся! В закрытую душу ни слезами, ни кулаком не допросишься. Да и к чему. Мы с тобой скоро уйдем. А дети сами по себе жить станут. Силой их не заставишь родниться. Коль тепла нет в сердце, уши к словам и мольбам глухие. Это уже по своей корявой судьбине поняла. Да и тебе чего лишнее говорить? Где наши братья и сестры? Нету их! А ить живые. И мы еще дышим. Уже на ладан. Но ведь не нужны друг другу. Никто! Никому! — уронила стылую слезу на дорогу.

В Красноярской прокуратуре перед Николаем Калягиным извинились за недоразуменье.

— Выловили мы банду мародеров, орудовавших на кладбище. Они уже после вашего осужденья пять могил обворовали. Пришлось с засадой их брать. Дежурство было. Двенадцать человек взяли. Там трое бомжей пристроились. Они-то и сознались, как подкинули золото, чтобы отвести от себя подозренье и вам отомстить за избиение. Когда-то вы их поймали. Гроб они украли. Надо было не отпускать их, а нам сдать. Глядишь, самому не пришлось бы сидеть ни за что.

— Ну, а вы для чего имеетесь? — не сдержался Калягин.

— Вы не вправе нас упрекать. На вас вся бригада ополчилась. Они с вами много лет работали. Мы и поверили мненью целого коллектива. Что ж тут удивительного? Да только ошиблись.

— Мне эта ошибка десяти лет жизни стоила! Как их верну? — возмутился Калягин.

— А следователю пришлось поплатиться работой! Уволили. Да еще с позором!

— Мне от этого теплее не стало!

— Что я могу ответить? За чужие ошибки ответственности не несу. Ваша организация — не государственная. Артель — кооперативная. Вот получите документы, идите и говорите с ними о компенсации. Только вряд ли получится.

— Не они отправили меня в зону!

— И не я! Я вас вообще впервые вижу!

— Выходит, меня можно наказывать за преступленье, какого я не совершал. А виновных в беззаконии — нет?

— Следователь наказан. Уволен. Судья, который вынес приговор вам, давно умер! С кого спрашивать? Это если я за свои беды с вас спрошу! То же самое получится..

Но Калягин не отступил. Побывал в милиции, у председателя суда, написал жалобу в Верховный Суд. И через два месяца получил компенсацию. Конечно, не столько, сколько полагалось, много меньше, но все ж успокоился. И решил навестить бюро ритуальных услуг.