Шрифт:
Сьюзан с Хойтом переглянулись и заулыбались. Эти татуировщики вообще хоть что-нибудь знают?
– Цилла Блэк – английская певица, а Ширли Темпл…
– Я про нее слышал! – торжествующе оборвал их Большая Птица. – Она пьянчуга!
Сьюзан заерзала, закусив нижнюю губу.
– Ох, – печально произнесла она, будто решила сдаться и отложить свои грандиозные планы на потом.
– Я вам сделал больно? – удивленно спросил Тони, словно боль не была обычным явлением в его работе.
– Немножко, – робко призналась она. – Может, сделаем малюсенький перерыв?
Тони выпрямился, и тут стали видны рисунки на его бугрящихся мускулами руках: пирамиды на закате, стадо быков, над которым летит бомбардировщик, чье-то имя, которое Сьюзан не разобрала (впрочем, ничего удивительного), и Граф Чокула, распростерший свои зловещие широченные рукава. Затем он встал, потянулся, отчего рисунки на миг исказились, и зевнул.
– Конечно, давайте. У меня все равно шея затекла.
Сьюзан наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть творение Тони на ее щиколотке. Насколько она поняла, он обвел весь рисунок странной неровной голубой линией – возможно, чтобы создать эффект атмосферы или открытого космоса, она не была уверена, а также сомневалась, что сам Тони видит разницу. Внутри этого голубого виднелся набросок двух звезд, Сатурна и чего-то, очень похожего, если она не ошибалась… на турецкий флаг. В целом это творение походило на патриотичный солнечный синяк, но патриотичен он был по отношению к стране на Ближнем Востоке.
– Ну как успехи? – спросил Хойт, подходя к ней. Он выглядел чуть менее печальным, чем был, когда она нашла его. Таков девиз скаутов, верно? Старайся сделать все вокруг менее печальным, а если получится, то вытатуируй турецкий флаг.
– Отлично, – прощебетала она. – Видишь?
Она Подняла ногу с рисунком и вытянула ее вперед.
– Угу, – сказал он. – Да, с татуировкой все в порядке. Мама надрала бы мне задницу, если бы я такое себе сотворил. Уж поверь мне.
Сьюзан иронично улыбнулась. Иногда он разговаривал как персонаж из старого сериала, вроде «Шоу Энди Гриффита». [28]
– Ну тогда хорошо, что ты себе такое не сделал.
Она сосредоточенно рылась в сумочке в поисках сигарет, когда в дверь вошла девушка с короткими малиновыми волосами и пирсингом на подбородке. С широким бледным лицом и густо накрашенными голубыми глазами, под цвет ярко-голубого гвоздика в проколотом подбородке, она походила на некрасивую большеголовую куклу или на близкого друга семейки Адамс. Или семейки Осборн.
28
«Шоу Энди Гриффита» – американский комедийный сериал (1960–1968).
– Сколько стоит проколоть язык? – высоким гнусавым голосом спросила девушка, положив руки на прилавок. Все пальцы у нее были унизаны серебряными кольцами, ногти накрашены черным лаком. На ней была черная, в тон ногтям, короткая юбка, открывающая живот, драная черная рубашка, черные носки и черные кроссовки на высокой платформе.
Сьюзан застонала при упоминании пирсинга языка и, подойдя к девушке, тронула ее за руку.
– Не прокалывай язык. Пожалуйста.Какого хрена ты это делаешь?
Девушка открыла рот, чтобы ответить, но Сьюзан не дала ей сказать.
– И не надо говорить, что этого хочет твой парень, потому что тогда я убью не только тебя, но и его, в первую очередь… хотя в этом и нет смысла.
Девушка попятилась, пытаясь спастись бегством, но Сьюзан удержала ее, решив довести дело до конца.
– Если это для того, о чем я думаю, и если у тебя пока не слишком хорошо получается, то никакие побрякушки тут не помогут.
Девушка огляделась в поисках поддержки, но никто из трех присутствующих мужчин, казалось, не знал, что делать.
– А что, если ты разойдешься с этим парнем? Кому достанется этот гвоздь, ему или тебе? Мой тебе совет, отдай ему, тебе ведь не захочется ходить с этой маленькой штучкой в языке, провонявшей пенисом парня, с которым ты рассталась?
Хойт подошел и тронул Сьюзан за плечо, пытаясь отвлечь ее от этого неистового крестового похода, но она уже разгорячилась и вовсю кипела.
– Если ты не уверена, что хорошо делаешь минет, то маленький золотой шарик на языке тебе не поможет. Либо ты хорошо сосешь, либо нет, лучше поучись, вместо того чтоб буравить в себе дырки, словно ты мишень для дартса.