Крейг, скрестив руки на груди, насмешливо посмотрел на нее.

– Когда ты перестанешь нести чушь? Уверяю тебя, я здесь не для того, чтобы это выслушивать. Может, к тому времени ты уже отрастишь волосы после армейской стрижки. Эй, раз уж он решил сотворить из тебя Писклю Фромм, [31] зря он не отрезал заодно часть той чепухи, которая портит твои мозги, заставляя тебя считать, что наши встречи с Ангеликой имеют какое-то отношение к твоему бывшему голубому мужу.

– В самом деле? – язвительно начала она. – Ты не понимаешь, почему мне кажется странным, что ты встречаешься с подругой Лиланда? И не просто с подругой, но с его любовницей на тот случай, если у его любовника будут срочные дела государственной важности? Быть ему премьер-министром Su Casa Mi Casa, [32] y него столько обязанностей. Представительских обязанностей, вот так-то.

Крейг устало покачал головой. Сьюзан смотрела в окно, как садовник с помощью самой шумной машины на свете сдувает листья в аккуратные, послушные кучки, выдувает их из всех углов, медленно, с рычанием вычищая двор.

– Из-за тебя и этого садового орудия пытки у меня разболелась голова. Знаешь, что самое забавное? Я собиралась сказать, что не знаю, что хуже но поняла, что ты определенно дашь ему фору. По крайней мере, после этого ужасного грохота двор станет чистым, а от твоего идиотского дерьма ничего не изменится.

– Ну, почему же ничего, всего лишь мое ощущение, что всякий раз, когда я рядом с тобой, мне начинает казаться, будто твоя фамилия идет впереди титров фильма моей жизни, а я занят то ли в эпизоде, то ли в массовке. Каким-то образом ты стала Люси, а я Этель. [33] Посмотри на меня! Я в одном шаге от того, чтобы носить тюрбан, женский халат и называть тебя «подружкой». – Крейг направился к входной двери, на миг застыл от ужасного многодецибельного шума пылесоса для листьев, затем драматически обернулся. – Нет,в последний раз повторяю, ты не можешь участвовать в шоу Рикки!

И, демонстративно развернувшись, он направился прочь из дома.

– Куда это ты собрался? – Сьюзан не ожидала такой вспышки гнева, отповедь Крейга подействовала на нее как кислота, которая гурмански разъедала ее хорошее мнение о себе.

– Я направляюсь в свою уютную лачугу, готовиться к выходным. Мне это позволено? – прокричал он через плечо и зашагал прочь от нее по кирпичной дорожке к гостевому домику. Сьюзан расстроилась, обнаружив, что перегнула палку, и, возможно, в самом деле была совершенно не права. Но даже если она и не права, это не имело значения. Ничто сейчас не имело значения, кроме того, что она пошатнула основы дружеских чувств, которые совсем недавно были между ними. Дружбы, что вознесла ее на высокий уровень неодиночества.

– Хорошо, послушай, я прошу прощения, что так глупо и назойливо себя вела! – крикнула она вслед ему.

Крейг замер на полушаге, держась за дверную ручку и слегка подняв одну ногу.

– Ты можешь повторить? Я едва слышу тебя из-за визга этой машинки и…

Сьюзан прервала его по-детски непосредственно:

– Хорошо. Я прошу прощения за то, что вела себя как последняя задница.

Крейг кивнул, выслушав ее с закрытыми глазами. Через секунду он открыл их и улыбнулся.

– Обалдеть, спасибо. Советую тебе повторять мне эти слова дважды в день до скончания времен. – Он открыл дверь. – Мы с Ангеликой вернемся в воскресенье днем. Самое позднее – в воскресенье вечером. Я беру с собой мобильник на случай, если тебе взбредет в голову мне позвонить. Но только при крайней необходимости, если вдруг одна из твоих голов или обе внезапно загорятся И еще, пока я в отъезде, не будешь ли ты так любезна избавить меня от этого парня, Хойта? Он не только вгоняет меня в депрессию, но еще курит сигары, а сегодня утром попросил меня его обнять. Это сводит меня с ума. Я всю жду, что обнаружу его труп с головой в духовке, воняющий на всю кухню.

Сьюзан улыбнулась.

– Хорошо, Чарли-Вонючка. Я завтра же позабочусь об этом, – сказала она вслед Крейгу. Но он исчез в своей комнате, захлопнув за собой дверь-ширму. Сьюзан подождала минутку, на случай вызова на бис, но никто не появился, тогда она развернулась и направилась к машине.

Что в ней было заурядного, так это восхищение незаурядным. Ее нервы потеряли окончания. Они продолжали двигаться все дальше, просачиваясь в будущее, выполняя странную работу и интуитивно постигая, как лучше всего справиться с данной ситуацией или даже с ситуацией, которая не завершилась бы столь удачно взаимными уступками.

Сьюзан казалось, что она превратилась в лавину нарастающей, несокрушимой силы, и все вокруг вливалось в этот поток, усиливая его мощь. Ей казалось, что целый мир жадно борется за ее внимание, борется и побеждает, наполняя ее удовлетворением, не отказывая ей ни в чем. Короче говоря, она была счастлива, что она здесь.

Да, ее эксперимент без лекарств оказался весьма успешным. Она медленно зашагала к ждущей ее машине, предчувствуя неизбежные овации.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, и добро пожаловать в «Зал Версаль». Давайте поаплодируем Дорис Манн! Порадуйте Тони Миллера! Сложите вместе ваши ладони – и пропади все пропадом – ваш брак! Ваши карточные домики! Ваш холодный потребительский лоск, пусть все летит к черту, потому что, детка, я чищу плиту! Вы в ней с головой! Плавание! Продажа! Эге-гей, принц! До свидания, вы прекрасные слушатели! Спасибо, Детройт!