Шрифт:
– Нет, Шарль, я не шучу. Я только вижу немного дальше, чем видишь ты. Тебе кажется, что все это очень просто…
– Что с тобой, Пол? Ты… ты плачешь?
– Нет, я не плачу. Но ты прав, я подумал о грустном – о тысячах убитых, об их детях и семьях… Жаль, что господа Дэвис и Стивенс не подумали о них в свое время.
– Они подумали обо всем, Пол, уверяю тебя! Они оба – великие люди, мой отец играл в карты со Стивенсом, он знает, что говорит! Трижды ура президенту Дэвису! И полугода не пройдет, как мы отлупим янки и вернемся с победой! Помни, Пол, что ты южанин и должен этим гордиться!
– Да, я южанин. Я никогда этого не забуду, Шарль, и буду стараться выполнить свой долг. Правда, никто не спросил меня, хочу ли я начинать войну с Севером. Но это все равно, изменить уже ничего нельзя…
Пол отошел к окну и уперся лбом в холодное стекло.
Так вот что имел в виду Аллисон, говоря о великих событиях!
Шарль прав, это назревало много лет, еще покойный отец опасался этой вспышки кровавого безумия. А ведь как просто обстоит все! Южные плантаторы хотят продавать хлопок дорого, а северные фабриканты хотят покупать его дешево… Началась борьба за прибыли, война за дивиденды… А сколько красивых слов вылито в эту кровавую бадью? Северяне кричат о христианской морали, об уничтожении позорного рабства и многом другом. А Юг – о защите исконных прав, о колыбели американской революции и, конечно, тоже о христианской морали. С обеих сторон попы будут петь молебны о победе. А умирать придется простым людям, даже не понимающим толком, за что они умирают…
Отряд людей в серой форме с песнями шел по Роял-стрит.
Вековая ненависть вырвалась наружу, она лилась по улицам, как лава проснувшегося внезапно вулкана.
Оглушительно бил барабан войны.
XIX
Он был с каждым днем все страшнее, этот проклятый барабан. Аболиционистов вешали на фонарных столбах десятками. «Истинных патриотов» Юга охватила паническая шпиономания.
Отряды в серой форме шли бесконечной вереницей. Армией Юга командовал Пьер Борегар, луизианский француз, старый и опытный вояка. Джеральд Аллисон, назначенный военным губернатором Нового Орлеана, формировал полки, бригады и батальоны. Вербовка шла ходко, армия росла как на дрожжах.
Рядовой южанин, такой же нищий и бесправный, как негры, устремился погибать за сохранение рабовладельческого строя. Он поверил в старую ложь – что во всех бедах Юга, как и в нищете самого южанина, повинны проклятые янки. Эти янки идут сюда, чтобы освободить негров и разорить Юг окончательно. Надо задать янки хорошую трепку, чтобы этого не случилось! А тогда цены на хлопок резко повысятся, и жизнь станет прекрасной…
Отряды в серой форме шагали бодро, ими командовали бывалые, бесстрашные люди. Все эти люди принадлежали к вымирающему, обреченному классу феодалов, но сами они не сознавали этого.
Более того, они верили в то, что будущее принадлежит им, что они идут на смерть за правое дело.
Они были офицерами, воевавшими с Мексикой, присоединявшими Техас, хладнокровно истреблявшими индейские племена.
Это были опытные убийцы, воодушевленные патриотическими идеалами. Их было сравнительно немного, но драться и умирать они умели.
А с Севера, через Иллинойс и Канзас, двигалась многочисленная армия таких же увлеченных и обманутых людей в синей форме, которые именовали себя «федералистами».
Эти люди не умели и не любили драться, но их вели самые высокие идеалы эпохи, вышитые на знаменах.
Сталевары Питтсбурга, фермеры Айовы, ремесленники Новой Англии, рыбаки Ньюфаундленда, они шли в бой за уничтожение подлого рабства, за освобождение негров, за подавление мятежа, ослабляющего только еще нарождавшуюся мировую державу.
Они верили: достаточно уничтожить южных мятежников и предателей, чтобы царство божье водворилось на американской земле. Дух великой американской революции 1775 года парил над северными войсками. Впрочем, над южными он парил тоже, так, по крайней мере, утверждали ораторы. Но Северная армия была демократичной – в ней не котировались ни происхождение, ни деньги отцов.
Она шла в бой за Справедливость и очень удивилась бы, узнав, что ее обманывают, что горстка банкиров и промышленников ловко подменит высокие идеалы своими деловыми интересами.
Однако Северная армия делала исторически прогрессивное дело. Она уничтожала остатки феодального строя в высоко развитой капиталистической стране. Перед выходом на мировую арену американская буржуазия должна была добиться монолитности в собственной стране, последыши феодализма могли бы помешать ей в начинающейся борьбе.
И синие отряды шли в бой, распевая «Янки-Дудль» и «Тело Джона Брауна лежит в земле». Немало было среди них и эмигрантов, боровшихся раньше за свободу в Европе и вынужденных покинуть ее навсегда.
На дальних полюсах огромного Американского континента – в Нью-Йорке и Новом Орлеане или Ричмонде – задачи и цели войны казались предельно ясными: надо было победить врага и установить свою правду.
Но невозможно ясно представить себе ту кровавую суету, которая царила в средних штатах – в Кентукки, Северной Каролине, Мэриленде и Виргинии.