«Без пяти два, – сказала в ответ Клава. – Тебе пора идти».

«Спасибо, – подумал он, вставая и выходя в коридор. – Спасибо».

– Здравствуй, Шулем, – сказал Маркус, без стука входя в третью палату.

– Здравствуй, – без особого энтузиазма в голосе откликнулся раввин, который поджидал гостя, сидя в кресле. – Садись, раз пришел.

Напротив кресла, в котором расположился седобородый старик Шулем, демонстративно был поставлен простой стул, наверняка принесенный сюда из коридора.

«Ну-ну, – усмехнулся Маркус, опускаясь на стул. – Дистанцию выстраиваешь? Как маленький, честное слово».

– Тебе сколько лет, Шулем? – спросил он, с интересом рассматривая старого раввина.

– Семьдесят шесть, – подозрительно взглянув на Маркуса из-под густых седых бровей, ответил Шулем.

«Мальчишка», – решил Маркус.

– Итак? – спросил он вслух.

– Что – итак? – удивленно поднял брови Шулем. – Это ты хотел говорить, а не я.

На «я» Шулем поставил ударение.

– Я, я, – усмехнулся Маркус. – Просил, умолял, а ты – добренький, согласился, и вот я пришел.

– Или говори, что хотел, или уходи. – Шулем явно не был расположен шутить. Он вообще был сейчас какой-то не такой необычно хмурый, нахохлившийся… Напряженный?

«Пожалуй», – решил Маркус.

– Шулем, – сказал он вкрадчиво. – Ты что же, думаешь, это было случайное совпадение? Так вот, не надейся. Не совпадение. Я просил тебе передать, что приду говорить о главном.

– О главном, – повторил Маркус. – А иначе бы ты здесь никогда не появился. Ведь так?

– Ты?..

Ну что сказать? Сказать, что рав Шулем был удивлен, это, почитай, ничего не сказать. Он был потрясен. Вот как это называется. Потрясен.

– Да, Шулем, я. – Маркус не смог скрыть сарказма. Да и не хотел, если честно. – Я.

– Но как?! – Вопрос уместный, что и говорить. Правильный вопрос.

– Хотел ответить тебе, что просто, – смилостивился Маркус. – Но это не так. В смысле не просто. В тридцать четвертом твой дед, так уж сложилось, посвятил меня в это дело по самое не могу.

– Рав Моше? – недоверчиво переспросил Шулем. – Да ты…

– Я в своем уме, – перебил его Маркус. – Во всяком случае, пока. Дед твой, Шулем, а он, если ты не забыл, приходился мне родным дядей, был не чета тебе. Ты только не обижайся, пожалуйста, но человеком он был большого ума и жизнь понимал, как она есть, а не как кому-то там хочется. Ему тогда понадобился я, потому что только я мог сделать то, что было необходимо сделать. И он обратился ко мне, хотя в то время, Шулем, с такими, как я, такие, как ты, – теперь уже Маркус сделал «жирное» ударение на слове «ты», – обычно вообще не разговаривали. Разве что плевались. Понимаешь? Но он обратился ко мне, и я это сделал. Это понятно или надо объяснять? Нет? Ну и славно. Но, видишь ли, Шулем, какое дело, всему на свете есть цена. Была она и у нашей сделки. В данном случае ценой была информация.

– Он рассказал тебе все? – Шулем ему не верил.

«Тоже не дурак, – согласился Маркус. – Провести себя не даст».

«Но я ведь и не собирался», – пожал он мысленно плечами.

– Не все, разумеется, – ответил он своему престарелому племяннику. – Записей Мозеса Дефризая, например, не читал.

– Тогда… – неуверенно сказал Шулем.

– Подожди, Шулем, – остановил его Маркус. – Что мы, как два старых придурка, вокруг да около ходим. Давай, я тебе открою карты, сам и увидишь.

– Ну?

– А ты не понукай, – огрызнулся Маркус. – Не запрягал! Я, между прочим, на двадцать лет тебя старше. Имей уважение!

– Колы хочешь, – миролюбиво предложил Шулем, решивший, видимо, сдать назад.

– Хочу.

Шулем встал – не без труда, как с удовлетворением отметил наблюдавший за ним Маркус, – подошел к столику в изголовье кровати и, взяв бутылку, стал разливать кока-колу в высокие стеклянные стаканы.

– Диетическая, – с пренебрежением констатировал Маркус.

– У меня сахар высокий, – извиняющимся тоном объяснил раввин. – А ты что, настоящую пьешь? – спросил он, возвращаясь к собеседнику.

– Иногда, – честно ответил Маркус и взял протянутый ему стакан. – Пепельница у тебя где?

– В больнице курить нельзя, – сказал Шулем ворчливо, но в кресло не сел.

– Естественно, – кивнул Маркус. – Так где ты ее спрятал?

– А я ее и не прятал, – ухмыльнулся Шулем и, вернувшись к столику, вытащил из-под «небрежно» брошенной на него газеты маленькую металлическую пепельницу. – Сигарет, я думаю, у тебя тоже нет?