Возможно, быстрый отход полка мог бы еще спасти положение, но тогда оголились бы фланги его соседей — 287-го и 90-го СП, что, учитывая их и без того трудное положение, было уже чревато катастрофическими последствиями для всего левого фланга обороны города. Полк держался в течение всего дня, пока полностью не утратил боеспособность и не исчерпал все возможности дальнейшего продолжения боевых действий. Командир полка Лебедев погиб в бою. К вечеру полк, понеся большие потери, был фактически разгромлен, потерял управляемость, и его остатки мелкими группами отошли в район высоты 72,5, расположенной в 2 км западнее Дальника. В 7-й полк для его укрепления пришлось временно влить 3-й батальон 90-го СП — мера довольно необычная.

287-й СП, отразив днем фронтальную атаку двух румынских батальонов, поддерживаемых танками, до конца дня вел тяжелые бои на своих флангах — отбивая атаки двух румынских батальонов неполного состава на правом фланге и одного на левом [276] . 15-й КП и 65-й ОПБ смогли удержать занимаемые позиции, однако пулеметный батальон при этом понес такие большие потери, что на следующий день приказом по армии его решено было расформировать.

Однако начальник сектора генерал-майор Петров не торопился с расформированием батальона, и, несмотря на то, что тут же отдал распоряжение о включении его остатков в состав 25-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизий, батальон провоевал еще несколько дней [277] .

На левом фланге сектора противник к новому рубежу обороны не подошел [278] .

Овидиопольский и Беляевский истребительные отряды, имевшие весьма условную военную подготовку и занимавшиеся в основном охраной побережья, были влиты в состав 25-й СД и брошены в бой. Для усиления Южного сектора из Восточного были переброшены батальоны моряков и пограничников, взятые из 421-й СД. В бой, как и в августе, стали вводиться бойцы отдельного батальона выздоравливающих, из которого за 4 последующих дня было выписано 1700 человек.

Положение удалось снова стабилизировать при помощи массированного огня береговых батарей, благо недостатка боеприпасов в Одесской ВМБ в середине сентября не ощущалось. Снарядов, после того как 1 сентября в результате специально разработанной операции по подавлению огня румынской дальнобойной артиллерии с огромными трудностями удалось провести разгрузку транспортов «Березина» и «Чапаев», было достаточно.

39-я батарея вела практически непрерывный огонь, вынеся корректировочный пост на передовые позиции. Также постоянно поддерживала дивизию и шестидюймовая 1-я береговая батарея.

Уже с утра в Ставку было отправлено донесение, сообщавшее, что противник проник к Дальнику и контролирует всю территорию к западу от Сухого лимана. В полдень офицер штаба базы капитан Миньков доложил начальнику штаба ОВМБ капитану 3-го ранга Деревянко, что «…через наш штаб идет проходящая радиограмма из Москвы, отрепетованная комфлотом Жукову».

Этой радиограммой была знаменитая директива Ставки № 001981:

Впрочем, свое мнение Ставка пересмотрела спустя всего 2 часа. Уже в 7 ч. 05 мин. дивизия для переброски в Одессу нашлась:

Однако несмотря на то что дивизия была выделена и уже начала погрузку в Новороссийске, Одессе нужно было как-то держаться до ее прибытия. Ночью в Южный сектор было решено перебросить часть городских милиционеров и пожарников.

К концу дня пришлось взорвать Воронцовский маяк, служивший ориентиром для румынской артиллерии, что позволило снизить точность огня, который противник вел по порту.

С утра 16 сентября атаки противника возобновились [280] .

В этот критический момент, когда каждый человек на оборонительных рубежах был на счету, положение защитников города относительно облегчалось тем, что во время этого, второго уже за время обороны кризиса, в отличие от ситуации, сложившейся в августе, у защитников города не было проблем с боеприпасами к стрелковому оружию так же, как у войсковой и береговой артиллерии их не было со снарядами. Бойцы сводного отряда милиции, насчитывавшего около тысячи человек под командованием майора Барышникова, заняли оборону северо-западнее Дальника.