Оба полка 25-й СД, поддерживаемые 20-м и 7-м полками 2-й кавдивизии, отражали атаки противника при поддержке огня береговых батарей и штурмовавшей противника истребительной авиации. Румынам удалось незначительными силами прорваться через боевые порядки батальонов 287-го СП к тылам 287-го и 7-го полков, а также к позициям 42-го артдивизиона, но воспользоваться успехом они не смогли, так как и в тылах немедленно завязался ожесточенный бой.

Видя, что противник теснит подразделения 1-го батальона 287-го СП, которые могут своим отходом обнажить фланг полка, командир 2-го батальона капитан Захарченко, собрав небольшую группу связистов, писарей, санитаров и всех, кто еще не участвовал в бою, сам атаковал с нею румын во фланг, после чего атака противника захлебнулась. На участке 7-го полка в бою также участвовали все тыловые подразделения. Его комендантский взвод, окруженный большой группой противника и оставшийся без командира, штыковым ударом прорвал окружение и вырвался к своим под управлением принявшего командование на себя красноармейца Орлова.

Батареи 42-го артдивизиона находились под таким сильным огнем противника, что для его подавления прямой наводкой выделяли только добровольцев. Трое таких добровольцев, действовавших на 1-й батарее дивизиона, — Синицын, Хорошилов и Феоктистов — смогли подавить и частично уничтожить даже одну из румынских легких батарей [291] . Развивать успех румынам было уже нечем, и, встретив упорное сопротивление, противник откатился назад.

На участке 15-го КП дела у румын, как и в предыдущие дни, шли значительно лучше.

К 13 часам, после неоднократных атак противника эскадроны полка были сбиты с занимаемых позиций и, понеся большие потери, вынуждены были отходить по расходящимся направлениям. Правый фланг полка отошел к отметке 0,7, а левый отступил еще дальше, на 1,5 км к южной окраине Дальника, где при поддержке так и не расформированного накануне 65-го ОПБ противника удалось остановить в 500 м от села.

Маячившие в каком-то полукилометре окраины Дальника подействовали на румын, считавших его ключом к Одессе, как красная тряпка на быка. К Дальнику стало перебрасываться все, что только можно было под него стянуть на этом участке фронта, а атаки противника приняли крайне ожесточенный характер.

Пулеметный батальон потерял до 70 % своего состава, но смог сохранить боеспособность, и оставшаяся треть его бойцов по-прежнему ухитрялась держать фронт. И когда все-таки пришлось начать отход, батальон выполнил его абсолютно организованно, сохраняя боевые порядки и сдерживая натиск противника. Правый фланг батальона совместно с частью 15-го КП отошел еще ближе к южной окраине Дальника, а левый, сбитый противником с вершины высоты 66,8, вел бой на ее скатах. Не сумев даже теперь продвинуться на участке батальона, румыны стали пытаться обойти его справа, но огонь пулеметов не давал им это сделать. Ночью батальон удалось отвести в тыл, передав его участок 20-му КП [292] .

На следующий день румыны возобновили наступление более значительными силами и, атакуя на участках 15-го и 20-го кавполков, смогли наконец ворваться в Дальник [293] .

Но после прибытия в город 157-й СД этот прорыв уже не являлся катастрофой. Петров перебросил к селу все, что можно было снять с других участков сектора. Части 2-й кавалерийской дивизии, закрепившись в юго-восточной части села, упорно дрались за каждый дом, не давая противнику возможности продвинуться дальше.

На крайний случай командование Приморской армии держало наготове в поселке Застава, расположенном между Дальником и Одессой, один из полков 157-й стрелковой дивизии — 384-й, который был в армейском резерве. Не исключалась возможность ввода его в бой в Южном секторе раньше, чем начнется операция в Восточном, но командование и сектора, и армии надеялось поправить положение ударом 31-го СП, не понесшего в последние дни значительных потерь.

31-й СП «проявил медлительность с выходом на исходное положение» и контратаку вместо 6.00 начал около 14.00, однако смог, наступая фронтом на юг, в течение 2 часов продвинуться на 2 км.

В 16 часов командарм в разговоре по прямому проводу с начальником Южного сектора потребовал от Петрова форсировать наступление 31-го СГІ и приказал 384-му СП быть готовым к переходу в наступление но особому распоряжению. Такое стремление продолжить наступление любой ценой противоречило указанию Ставки, переданному накануне в телеграмме Шапошникова: не распылять дивизию на второстепенные задачи.

Пока 31-й полк своим наступлением пытался улучшить положение 15-го, румынам удалось отдельными группами просочиться в стыке между 15-ми 20-м кавполками в лощину, расположенную южнее Дальника, и 3-й батальон 31-го полка пришлось отвлечь от наступления для их уничтожения. Бой продолжался до наступления темноты, но развить успех не удалось [294] . Румыны также не смогли улучшить своего положения, хотя периодически предпринимали подобные попытки. В 23.00 до батальона румын, скрытно приблизившись к позициям 15-го КП, попытались «перейти в атаку без выстрела» и выбить его с южной окраины Дальника в ближнем бою, но были своевременно обнаружены и успеха не имели [295] .

После начала контрудара в Восточном секторе противник окончательно утратил способность к наступательным действиям. Трехнедельные жестокие бои на Ленинтальском клине завершились, не дав особых тактических преимуществ ни одной из сторон. Линия фронта здесь практически замерла до начала октября, когда советскому командованию удалось отбросить противника до Ленинталя.

Но Приморская армия получила в этих боях другой выигрыш, являвшийся гораздо более важным: было выиграно время, необходимое для получения резервов Ставки. В Одессу прибыли свежая дивизия и новые маршевые пополнения. В Восточном секторе заканчивались последние приготовления к контрудару, парировать который теперь было нечем уже румынской стороне.