Работала Людмила Алексеевна там, где была нужна. Постовым, секретарем райотдела милиции, паспортисткой. В 1959 году ей поручили гражданский розыск. Какими соображениями руководствовалось тогда начальство, сейчас уже не узнаешь. Но тот факт, что оно не ошиблось, ни у кого теперь не вызывает сомнений. Карева пришлась к месту. Почему?

— Усидчива, терпелива, пунктуальна, вежлива, — неторопливо перечисляет Василий Васильевич Баранов и после паузы добавляет, но, все это, пожалуй, не то...

Да, это действительно не то. С такой характеристикой и с такими качествами можно быть аккуратным и точным исполнителем приказов или инструкций, но не больше. Для дела, которым занимается Карева, этого мало. К сожалению, ни в одной анкете для поступающих на ту или иную работу нет такого вопроса: «Ваше отношение к людям, к их горестям и несчастьям?» Что касается профессии Людмилы Алексеевны, то этот вопрос был бы как нельзя более кстати. Дело, которым она занимается, не терпит прежде всего людей холодных и равнодушных. Равнодушных вообще, а к людским бедам, в частности.

Больше года тому назад на перроне Волгоградского вокзала пассажиры прибывшего поезда и встречающие наблюдали сцену, которая никого не оставила равнодушным. Забыв обо всем на свете, взахлеб плакали в объятиях друг друга седая старушка и молодая женщина. Вряд ли кто мог предположить истинную причину их слез. И только стоящая в сторонке невысокого роста женщина с теплыми, лучистыми глазами на простом открытом лице знала все. После тридцатилетней разлуки встретились мать и дочь. И какими обычными человеческими словами можно было выразить всю глубину их счастья, всю глубину их благодарности женщине, которую еще год назад они даже не знали?! А потом Клава Смык целовала Людмилу Алексеевну и, наверное, совсем не случайно несколько раз назвала ее мамой.

Да, в этом случае Карева совершила настоящий профессиональный подвиг. Даже специалисты, познакомившись с розыскными данными, сокрушенно разводили руками.

— Маловато...

Возможно, в какой-то момент и у самой Каревой зародились сомнения. Стоит ли обнадеживать девушку? Ведь горечь утраты станет еще горше от сознания, что надеяться больше не на что. В самом деле, в руках у Людмилы Алексеевны было только два факта, если таковые можно назвать фактами. Клава Смык помнила, что у нее была сестра Зоя и что именно она отдала ее в Николаевский детский дом. Вот и все. Пожалуй, даже в сказках всевозможные волшебники и джины располагают в подобных случаях более исчерпывающими сведениями.

И все-таки Карева решилась.

— Будем искать вместе, — сказала она Клаве. — Твоя задача вспоминать, моя — искать.

И вот теперь она стоит на залитом майским солнцем перроне вокзала и плачет вместе со счастливыми матерью и дочерью. И сразу забыты все переживания и неудачи, служебные и домашние неурядицы. Что все это по сравнению с тем, что еще двое людей на земле стали счастливыми.

Иногда, правда, было и по-другому. Долгое время разыскивала Карева мать, сестер и братьев Валентина Васильевича Корнева. И когда, наконец, добилась успеха, сотрудники паспортного отдела на свои деньги отправили телеграмму с радостной вестью в город, где служил Валентин. Кстати, можно было бы послать официальное сообщение в установленном порядке, но Карева и ее коллеги хорошо понимали, с каким нетерпением ждет солдат этой весточки. Получив отпуск, Валентин съездил домой, а на обратном пути заехал в Волгоград.

Он благодарил всех за помощь, рассказывал о встрече, но чувствовалось, что парня неотвязно мучает какая-то мысль.

— Что случилось, Валентин? — в упор спросила Карева.

Солдат замялся и вдруг заговорил горячо и обиженно.

— Оказывается, мать меня нарочно бросила на вокзале, а я-то думал — потеряла... И найти ей меня нетрудно было. Ведь знала же, где я остался. Обратилась бы в милицию, сразу бы нашли. А вам вон сколько мучиться пришлось.

Поставьте себя на место Людмилы Алексеевны. Что бы сказали вы расстроенному парню? Какие бы нашли слова? Да и в ее служебные обязанности это не входит. Людмила Алексеевна не любит рассказывать, о чем говорила она тогда расстроенному солдату. Ведь, положа руку на сердце, подобная ситуация не нуждалась в комментариях. И так все ясно. Но солдат ушел из милиции окрыленным. Может, все-таки существует «ложь во спасение»?

Мы сидим в тесной комнатке за столом, заваленном бумагами. Людмила Алексеевна медленно, одним пальцем выстукивает на машинке очередной запрос.

— Новую технику осваиваю, — смущенно улыбается она, — раньше-то все от руки приходилось писать.

— Трудно вам одной?

— Что вы? — удивляется Карева. — Мне ведь весь отдел помогает. Майор Баранов Василий Васильевич, Урядова Анастасия Ивановна да и другие. Дело это для нас всех общее.

Стучит машинка, входят и выходят люди. Идет в отделе обычная будничная работа. Возможно, скоро Людмила Алексеевна поставит в шкаф папку с очередным законченным делом, и, может быть, в Волгограде или в любом другом городе произойдет еще одна счастливая встреча после долгой разлуки. И снова будет получать она письма со словами искренней благодарности и уважения.

Обычные канцелярские папки, заполненные сугубо официальными документами. И в каждой папке чья-нибудь нелегкая судьба, в каждой папке труд Людмилы Алексеевны Каревой. Труд, который нельзя оценить ни зарплатой, ни затраченными силами и временем.

Труд, у которого совсем иная мерка.