Я проснулся от боли в затекшей руке-на ней покоилась головка моей любимой сестры. Она лежала на боку, лицом ко мне. Под нами медвежья шкура, а сверху мы накрылись пышным изумрудным платьем сестры как одеялом.

Рассвет уже заглядывал в расщелину и сумрак в пещере медленно отступал.

Я смотрел на лицо спящей Сью и сердце мое разрывалось. От нежности, любви, жалости и других трудно выразимых чувств. Она моя половинка, она рядом, единственная для меня женщина во всем этом грязном и страшном мире!

Сью нахмурилась во сне, свела брови, губы слегка приокрылись. Я боялся шевельнуться и берег ее сон.

Она прекрасна. . . Она божественна. . . Даже грязные дорожки на щеках от высохших слез не могли испортить ее красоты.

Глаза Сью медленно приоткрылись, а потом распахнулись навстречу моему взгляду. . .

– У тебя болит рука - прошептала она. . .

– Да. .

– От меня ты ничего не скроешь. . .

– Хвастунья. . .

Она улыбнулась.

– О боги! Какой же ты грязнуля!

– А ты?

Мы поднялись с нашего ложа.

– У тебя кровь на рубашке справа!

– Чокнутая Поли едва не спустила с меня всю шкуру. . .

– Грег, когда ты успел схватиться с кошкой?

– Я вынес ее из огня. . .

Мы отошли в глубь пещеры, там с потолка струилась вода, убегая, исчезаю в трещине в полу.

Сью смочила мою рубашку на груди, я снял ее. Глубокие ссадины от когтей кошки вздулись, но уже не кровоточили. Я долго умывался ледяной горной водой, смывая грязь, копоть и кровь.

Мурашки побежали по коже.

– Ты замерз!- Сью набросила мне на плечи свою юбку. Она стояла рядом, обняв себя за острые плечи, в перепачканной рубашке до колен.

Обтерев лицо, плечи и торс юбкой, я протянул руки и обнял Сью, тесно прижав к себе. Она вздохнула и положила мне подбородок на плечо - ведь мы одного роста. Ее волосы пахли, почему-то яблоками и солнцем. Я коснулся губами ее шеи, кожа была чуть солоноватой от высохшего пота. Мои ладони лежали на ее худеньких лопатках. Ее бедра прижались к моим. В наших объятиях была только нежность и ни капли вожделения. . .

– Я бы, что то пожевала!- жалобно сказала она.

– Малыш, я найду все, что ты захочешь, вот только спустимся вниз. . .

Мы переглянулись-пора было выбираться вниз или начинать умирать от голода здесь в объятиях скал.

Я присел на шкуру и куском мха начал оттирать с меча засохшую грязь. . .

– Не оборачивайся - попросила Сью. С улыбкой я услышал за спиной новое журчание воды. . .

Я лежал на животе у края расщелины и наблюдал за замком.

Люди герцога были еще здесь - несколько человек патрулировали стену замка - теперь, когда рухнула крыша основного здания всю внутреннюю часть стены было прекрасно видно. Больше от огня ничто не пострадало, даже наша белая башня-В которой комнаты мои и Сью, стояла в целости и своей белизной радовала глаз.

Над пожарищем еще струился дым , закопченные пламенем проемы окон сиротливо взирали на меня.

До темноты нечего было, и думать о спуске вниз-в сад, нас легко могли заметить со стен.

Вернувшись к медвежьей шкуре я нашел Сью, чисто умытую, с румянцем на обе щеки. Еще она лентой-тесьмой, оторванной от платья подвязала волосы, собрав на затылке в "конский хвост".

Я лег на шкуру, Сью прилегла рядом и не заметил как заснул. . .

Снов не было, я только прикрыл глаза, а открыл их уже вечером. Вернее меня разбудила сестра своим нежным поцелуем.

– Уже садиться солнце. . . Пора. . .

Да, сейчас было самое время -закатное солнце садилось за гору и ярко светило в лицо людям на стенах. Я их видел, но они меня увидеть на скале не смогли бы.

Закрепив на поясе меч, я начал спускаться первым. Теперь после отдыха я быстро шевелил конечностями, ни разу не оступившись. . . Но голод терзал мой желудок и весь спуск я думал о куске жареной оленины или хотя бы куске бекона на ломте ячменного хлеба. Черт возьми, я не отказался бы даже от тарелки ненавистной овсяной каши. . .

До садовой почвы оставалось несколько футов, когда голос снизу заставил меня оцепенеть. . .

– Эй, парень! Какого черта ты сюда лезешь?

Повернув голову я скосил глаза. . . Прямо подо мной, опираясь на короткое кавалерийское копье, стоял один из солдат герцога. Он щурился, солнце светило ему в лицо. Оттолкнувшись от скалы, я упал прямо на этого любопытного зеваку. . . Я ударился локтем о его стальной нагрудник и заодно врезал гардой меча ему по лбу. Несколько мгновений я лежал на земле держась за злосчастный локоть, не способный ни к каким действия от ослепительной боли. Солдат слабо копошился рядом. Сью спрыгнула со скалы, приземлившись на полусогнутых ногах и устремилась к солдату. Один удар по затылку камнем, по-видимому, лишил его чувств. Он упал лицом вниз и замер.