Лукич решил уговорить Настасью в прачки вместо Ксюши.

— Что ни скажи, все же лучше, чем дворником управляться, на морозе и под дождем. Здесь всегда под крышей, в тепле и чистоте. Не надо мотаться на завод. Тут все на месте. Столовая под боком. И, главное, своя комнатенка. В ней кроме тебя, никого. Сама, одна жить будешь. Девчата не помешают. Опять же и получка побольше. Работать повеселее, всегда повара, столовая рядом. Устанешь, придешь к бабам, чайком напоют,— уговаривал Егор женщину, та, послушав, недолго думая согласилась. И через пару дней перешла в Ксюшкину комнату.

Окропила углы святой водой, расположила на раскладушке свои одеялку и подушку, сменила постельное белье и, поблагодарив Бога за подаренную благодать, пошла в прачечную.

Егор Лукич ликовал, что быстро нашел замену. Знал, Настасья справится, и мороки с нею не будет.

Женщина на удивление быстро освоила стиральные и гладильные машины, навела свой порядок в прачечной. И начала работать.

Настасья и не предполагала, какой кипеж поднимут из-за нее девчонки из комнаты, в какой жила, работая дворничихой.

В комнатушку Ксюши она перешла днем, когда все девчонки были на работе. Они не знали, куда делась бабка и, вернувшись с завода, хватились, куда она могла деться. Но, ни на кухне, ни в столовой не увидели.

Настасья не успела, а может, забыла предупредить девчат, а может и не предполагала, что станут искать ее. Ну, кто она им? Чужая старуха! Ставшая никому не нужной, она пришла в общежитие доживать свой век.

Настасья ни на кого не обижалась и не сетовала. О себе рассказывать не любила, не хотела ворошить память и трясти свою душу. А тут...

Девчонки влетели к Егору Лукичу ураганом. Сразу все трое, как фурии, они накинулись на человека с упреками:

— Куда нашу бабку дели? Где она?

— Почему забрал, не спросив нас?

— Мы кроме нее никого не возьмем в комнату.

— Верните нашу бабулю!

— Какой покой? Она жить должна!

— Ей никто не мешал!

— А как мы без нее будем, вы подумали?

— Да не отстанем, пока не вернете Настасью! — кричали на весь кабинет, возмущались громко.

— Я вам ровесницу подселю! Зачем вам старая баба? Пусть сама живет, отдыхает в тишине.

— Никто нам кроме нее не нужен!

— Не пустим! И не возьмем!

— На что сдалась? Вы ж молодые! Вам с нею лишняя морока, ей беспокойство! Отдохните друг от друга.

— А мы не стали и не просили вас убрать от нас бабку! Зачем, за что наказали? Отдайте! — требовали девчонки.

— Если она захочет, забирайте! Только не пойму я вас, к чему, на что она вам сдалась? — удивлялся комендант.

— Вот так нужна! — провела ладонью по горлу одна из девчат, убегая в прачечную следом за другими.

— Баб! За что нас кинула? Чем обидели? — обступили старушку со всех сторон.

— А как мы без тебя?

— Нет! Не получится! Давай обратно! Мы против и тебя не отпускаем. Возвращайся! — требовали настырно.

Через час Настасью вернули в комнату, на прежнее место.

Старушка, закончив работу, поднялась на второй этаж. Ее уже ожидал чай с конфетами-сосунками, так называла бабка свои леденцы и большой пряник, купленный специально для нее. Все девчонки здесь знали, что любила Настасья, и не забывали радовать и баловать старушку. Та все понимала.

Ведь вот снова настал вечер, самое любимое время в этой комнате. Девчата, напившись чаю, совсем согрелись. Закрыли дверь на ключ, чтоб никто случайный не влетел, разделись до трусишек и окружили старушку:

— Баб! Ну, погадай!

— Глянь, что ждет? — просили тихо, и Настя вытаскивала из кармана халата старую, замусоленную колоду:

— Ну, давайте! Кто первая? — спрашивала улыбчиво.

— Давай на Ольгу! Она сегодня предложение получила! Замуж предложил выйти Генка. А вот стоит ли с ним связываться, глянь в карты. Может послать его подальше пока не поздно? — смотрели на старушку затаив дыхание. Та не спеша тасовала колоду. Разложила карты:

— Не торопись, девонька! Не беги сослепу за ентим мужуком. Беды не оберешься. Ён пропойный прохвост. От того жена с дому выгнала, сама дитенка растит. Тот окаянный отец и глаз не кажет. Навовсе свою кровинку бросил. Таким беспутным кончится. Недолог его век.

— Баб, а может, стоит взять его в руки? Ведь самой уже нимало. Где взять хорошего, коль всех расхватали? Так и останусь одна. И так довыбиралась, останусь в старых девах, как дура! — подала голос Ольга.

— Ты не печалься. Ожди малость. Твое от тебя не ускочит. Недолог час, когда хороший человек сыщется. Он постарше тебя, но путевый, не избалованный.