— Настя! То все о прошлом! Мне и впрямь не до женщин, ведь предали со всех сторон. Вика ушла к другу. Я не ожидал такой подлости.

— Сам не подличай! За свое получил!

— И ты туда же! — опустил человек голову.

— А где сбрехала?

— Я ж к тебе со всей душой, забрать приехал. А ты всего заплевала! За что?

— Денис! Ну, я ль тебя не ведаю? Ить ты раней меня звал, а через пару дней мирился, и Вика выгоняла за дверь!

— В этот раз все, не вернется!

— И тогда так лопотал!

— Настя! Я устал спорить! Поверь на слово! Я навсегда расстался с Викой и прошу тебя — вернись ко мне! Насовсем! Ведь мы не дети, уже пожилые люди!

— Нет! Денис, я не верю тебе! Да и к чему я в твоем доме? Ты целыми днями на работе! Ты никогда, с самого сызмальства меня не признавал, и меня к тебе не тянуло. Если заставишь поехать через силу, я очень мало поживу у тебя.

— Почему?

— Или умру, или сбегу, честно говорю тебе!

— А я так надеялся! — вздохнул человек.

— Не обессудь, братик. Не забидься. Но пусть все остается как есть. Не стоит нам испытывать судьбу, мы смальства не чуяли родства друг к другу,— встала Настасья и, поклонившись, заспешила из кабинета.

— Вот такая она, эта странная и непонятная штука: жизнь! Родная сестра не верит. Не хочет понять. И до сих пор помнит обиды, какие я давно забыл! Чужие люди быстрее простят, чем родня! Потому и живем по-звериному, кто кого больнее саданет и укусит. Мы, наверное, у них научились забывать родство и понимать боль ближнего.

Титов промолчал. А человек, не услышав слов поддержки и понимания, торопливо вышел из кабинета, забыв проститься.

Егор Лукич снова склонился над журналом. На душе было тяжело после услышанного. Он и не знал, что пришлось пережить Настасье.

Внезапно в кабинет влетели две девчонки:

— Егор Лукич! Чего наша бабулька плачет и ничего не хочет говорить? Может, вы знаете, что случилось или кто обидел ее?

— Не трогайте Настю, не теребите! Пусть успокоится память. Вот так некстати вспомнила лихое. Оно, как шило в бок, всегда ни ко времени,— увидел, как помчались девчата в прачечную. Человек знал, они отвлекут старую, заставят забыть прошлое, помогут бабке, уведут с собой в столовую или на свой этаж, но ни за что не оставят одну.

— Привет, Егор! — увидел Лукич своего друга Михаила. Тот только шагнул за порог, как Поликарпыч прямо у двери поймал худую, лохматую девку, оттащил ее ворча:

— Сколько тебе говорить, что занят человек, не может сейчас принять. А значит, не лезь! Подожди! Ишь, прыткая!

— Я только на минуту!

— Все так говорят!

— Мне всего на два слова!

— Егор! Не откажи женщине! Видишь, как она рвется к тебе! Будь рыцарем, а не мужланом! — улыбался Михаил, глядя как упрямая девка пытается обойти вахтера со всех сторон. Но тот ловит, загораживает собою дверь в кабинет.

— Да пустите вы ее! Такую милашку держите в вестибюле! Может у нее есть что-то важное сказать. Зачем вы мешаете? — открыл Миша двери пошире, девчонка с разбегу влетела в кабинет, улыбнулась Михаилу, поблагодарив за понимание и выпалила:

— Егор Лукич! Я уезжаю за границу по турпутевке. На целый месяц! Вы мое место никому не отдавайте. Я через месяц вернусь!

— Хорошо!

— Мадам! А как же я? — состроил Михаил горестную мину и продолжил:

— Целый месяц — это вечность! Я умру от тоски!

— Жив будешь, старый козел! — бросила девка через плечо и рванула на этаж.

— Лада! А ну вернись! — потребовал Лукич. Девка, словно споткнувшись, развернулась, скатилась вниз, уставилась на Егора:

— Тебе кто позволил хамить? За что унизила человека? Он пошутил, но не сказал ни одного обидного слова! Как смеешь вести себя так вульгарно? А что если позвоню на завод и расскажу, как ведешь себя в общежитии? Тебе не только за рубеж, за пределы города не выехать!

— Извините! — опустила голову девчонка.

— Какое прекрасное имя! Вам следовало бы стать чуть иной! Не надо быть колючей и лохматой! Женщина покоряет нежностью! Ее так не хватает всем нам. Вот и я пришел к тебе, Егор, за помощью! Нам нужна девушка на должность менеджера. Конечно, умную, красивую, обаятельную, а главное, умеющую работать с людьми.

— А зарплата у вас какая? — спросила Лада.

Когда Михаил сказал, девчонка подскочила к нему:

— Возьмите меня!

— Не подходишь,— ответил сухо.