Целых восемь месяцев ходил Федор по судам. Собирал какие-то справки, устал и вымотался. Он и не думал возвращаться к Дарье, просить о примирении. Как ни тоскливо было в общаге, здесь никто не зудел над ухом, не требовал ремонтировать забор, дверь, форточку, чистить трубу, копать огород и мести двор. Мужик отдыхал в тишине. Пусть не сверкает белизной рубашка, зато душа не заплевана. Его никто не обзывает, ничем не попрекает, не сдергивает оголтелым окриком, от какого кусок становится поперек горла. И человек постепенно успокаивался. Он решил хоть как-то компенсировать свой ущерб и потребовал, чтобы Дарья отдала ему машину, а оставшуюся сумму вернула наличными.

Но Дарья вздумала проучить Федора и в суде адвокат заявил, что мужик может получить за те деньги машину и участок, приобретенный бабой еще лет пять назад. Те тридцать соток земли они вместе с мужем приобрели под строительство дома для сына. Участок находился неподалеку от дома Дарьи, был огорожен, но дальше этого дело не пошло.

Женщина знала Федькину лень и хохотала заранее, предвидя, как тот воспримет предложение.

Человек, вопреки ее ожиданиям, не возмутился, не закричал. Он попросил неделю на обдумывание предложения и поспешил к Лукичу за советом.

— Федя! Тебе крупно повезло. Ведь участок этот в черте города! Что еще надо? Деньги, какие Дарья согласилась вернуть, их хоть и немного, но хватит, чтобы купить в деревне хороший сруб дома, поставить его на участке и довести до ума. Конечно, тебе придется поднатужиться, зато заимеешь свой частный дом. Если захочешь, у тебя это быстро получится. Спеши, покуда молод, потом будет тяжелее. Успей стать хозяином, докажи, что и ты не бездельник.

И человек понемногу зашевелился.

По совету Егора он и впрямь купил в деревне сруб дома, перевез его, а через месяц тот уже гордо стоял посередине участка, поглядывая свысока на одряхлевшие, состарившиеся дома частников.

— Мой дом, моя крепость!—оживал человек, приезжая после работы.

Вскоре у дома появилась железная крыша. А еще через пару месяцев обложили его каменщики кирпичом. Вставили люди стеклопакеты и металлическую дверь. Шла работа и внутри дома. Едва подвели коммуникации, человек привел отделочников. Те работали допоздна,

И успели управиться к холодам.

Две женщины отмыли, отчистили грязь, привели дом в полный порядок, покрасили батареи, полы, внутренние двери, отдали ключи хозяину, оглядев с восторгом жилье, одна из них сказала:

— Бери меня в хозяйки сюда, не пожалеешь!

— Чур меня! Только не это! — испугано подскочил мужик. Он даже не думал о семье и лишь изредка перебивался временными связями. О жене и детях мысли не допускал.

Проученный и наказанный Дарьей, Федор не смотрел в сторону ее дома, никогда не оглядывался и не Г допускал мысли о встрече с этой бабой. Он так увлекся своим домом, что даже полюбил его и изменился сам до неузнаваемости. Куда делась прежняя лень? От нее следа не осталось. Человек сам наводил здесь порядок , каждый день. Во дворе и в доме, мыл даже крыльцо, Подметал начисто возле гаража. И даже забор выложил глухой из тяжелых блоков. Во дворе положил асфальт. На крыше установил телевизионную тарелку. И теперь думал, что посадить на участке.

Опыта в этом у человека не было. И хотел обратиться за помощью к соседям, как вдруг увидел у ворот Дарью.

Федька даже растерялся поначалу:

— Что ей нужно, этой стерве? Опять что-то откусить вздумала? Хрен чего выгорит! — отмерил по локоть

и неспешно вышел во двор:

— Чего тебе нужно? — глянул на бабу и одичал, с соседями общаться не умеешь — улыбалась баба. И продолжила:

— Хоть бы в гости зашел по старой памяти!

— Я что, стебанулся по фазе? Под угрозой расстрела не загнать к тебе, ни в бухом, ни в трезвом виде.

Ты здороваться разучился. Совсем. Да и дел полно. До баб неохочим стал, после тебя отшибло враз! — оглядел бабу зло.

— Зря серчаешь! Все ни без пользы! Вишь, какой дом отгрохал! Я и не думала, что обживешь участок, а ты удивил всех! Хоть заново тебя в мужики бери! — рассмеялась громко.

Федя зашелся матом. Он ругался до хрипоты. Его покоробила злая шутка, обожгла память:

— Чтоб я на тебя полез! Лучше сам себе все отрежу, лучше сдохну, но никогда к тебе не ворочусь! На всю жизнь проучила с-сука!

— Вот, придурок малохольный! Кто тебя зовет или силой тянет? Я только пошутила!

— Лучше не задевай!

— Пришла как к соседу в гости, а ты во дворе держишь, совсем разучился общаться с женщинами. Стыдно так-то, Федя!

— А зачем приглашать тебя?

— Ну, может, в чем-то помогу!

— Сколько за это сдернешь?

— А ничего! По-соседски оно знаешь, как случается, сегодня я помогу, завтра ты выручишь. Так она и крутится наша жизнь.

— Ага! То гоним, то зовем!—усмехнулся ехидно.