– Однажды утром, две недели назад, – объясняла Пэйтон почтенной даме, – мы все завтракали, и Дрейк, я имею в виду, капитан Дрейк, спустился вниз. Он тоже остановился у нас, я это упоминала? В общем, капитан заявил, что они с мисс Уитби собираются пожениться, и что он сочтет за честь, если мы все приедем в Дэринг-Парк на церемонию. Он сказал… он сказал, что знает, это неожиданно, и свадьба так скоро после смерти брата шокирует многих людей, но с этим ничего не поделаешь, и он надеется, что мы все поймем.

Пэйтон не стала продолжать рассказ о том, как кусочек ячменной лепешки, которую она в тот момент глотала, встал комом у нее в горле, и как брату Хадсону пришлось сильно ударить ее по спине, чтобы спасти от смерти от удушья. И как, несмотря на конфуз от того, что она так некрасиво подавилась за завтраком, Пэйтон, на самом деле, была этому рада, поскольку слезы, текущие по ее щекам приняли за побочный эффект от происшедшего, а не как последствие объявления капитана, чем, в действительности, они и являлись.

Вместо этого она пожала плечами.

– Вот и все.

Глаза пожилой женщины за лорнетом сузились.

– И до этого он не выказывал никаких явных признаков симпатии к этой леди?

Пэйтон была уверена, что не ревность заставила ее покачать головой и заявить:

– Никаких.

– Как странно, – сказала пожилая леди. Она сжала губы, затем продолжила: – Так вы говорите, что мисс Уитби совсем не имеет семьи и никакого состояния? Ничего, кроме симпатичного личика и манер?

Пэйтон снова пожала плечами.

– Полагаю, что так. – Мысленно она добавила: «если вы называете это симпатичным».

– Прекратите пожимать плечами, – сказала пожилая леди. – Это некрасиво. Она вам нравится?

Пэйтон подняла брови.

– Прошу прощения?

– Вот так лучше. Я спросила, нравится ли она вам. Мисс Уитби. Она вам нравится?

Пэйтон посмотрела на мисс Уитби. Та перестала играть. Все начали похлопывать веерами по ладоням, вежливо выражая высокую оценку. Пэйтон подумала, что единственная вещь, за которую они могут быть ей признательны, это что выступление окончилось, и они теперь могут свободно двигаться по комнате, возможно, даже открыть французские окна и выйти наружу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Пока она смотрела, мисс Уитби встала и скромно поклонилась, блаженно улыбаясь своей аудитории, большинство людей в которой могли быть для нее лишь незнакомцами. Затем, приподняв свои пышные юбки, она отошла от фортепиано.

Блестящие рыжие волосы мисс Уитби, в которых, Пэйтон была уверена, никогда не заводились вши, блестели в лучах заходящего солнца. ее кожа, на которой не было ни одной веснушки, сияла такой же бледностью, как луна. Пэйтон подумала о том, как она открыла свой дом этой молодой женщине, бедной сироте, утверждавшей, что не знает ни одной живой души в Лондоне, и как проявила к ней доброту, начиная с того, что одолжила свои платья, лиф которых пришлось расставлять, чтобы вместить более округлые формы мисс Уитби, и кончая тем, что позволила пользоваться своей любимой кобылой, чтобы кататься по Гайд-Парку по утрам.

И гостья отплатила Пэйтон тем, что украла единственное, что она когда-либо действительно хотела.

– На самом деле, – сказала девушка, – думаю, что я ее ненавижу.

Пожилая женщина поджала губы.

– Прискорбно.

Пэйтон посмотрела на нее.

– Неужели? Почему?

И тут слишком хорошо знакомый голос застенчиво спросил:

– Прошу прощения, но не вы ли леди Биссон?

Пожилая женщина, сидящая рядом с Пэйтон, улыбнулась мисс Уитби, которая, оказывается, стояла прямо перед ними.

– Так и есть, – прохладно ответила она. – А вы, должно быть, та молодая женщина, которая завтра выходит замуж за моего внука.

Пэйтон побледнела. Проклятье.

Дрейк выдохнул, направляя тонкую струйку сизого дыма через открытые французские двери вслед за огненным шаром, быстро опускавшимся на западе.

– Я говорил с садовниками, как вы велели, сэр.

Джеральд Макдермотт, который работал дворецким в Дэринг-Парке всего год, стремился понравиться своему новому хозяину. Он был доволен своей работой у сэра Ричарда – поскольку это позволяло ему быть ближе к своей матери, которая готовила для священника, живущего по соседству – и очень надеялся, что новый баронет оставит его на этой должности.

На кухне шли слухи, что сэр Коннор намеревается уволить всех слуг и закрыть дом сразу после завтрашней свадебной церемонии, чтобы вернуться в море, которое он так любил. Но Макдермотт не мог в это поверить. Если баронет сделает это, то где будет жить его невеста? Даже такой предприимчивый и непредсказуемый человек, как сэр Коннор, не может ожидать, что его жена будет рисковать своим здоровьем и безопасностью, чтобы отправиться с ним в путешествие по открытому морю – по крайней мере, не тогда, когда так велика опасность столкнуться с пиратами и другими морскими опасностями. Сама эта мысль просто нелепа.