Веер леди Биссон повис на шелковом шнуре вокруг обманчиво слабого запястья, когда она поднесла свой лорнет к глазам, чтобы всмотреться в лицо внука.

– Ты дразнишь меня, – сказала она, наконец. – И относишься к этому совершенно несерьезно. Но, Коннор, уверяю тебя, это действительно очень серьезный вопрос. Твое доброе имя может быть запятнано. Эта девчонка может серьезно его скомпрометировать.

Дрейк перестал улыбаться.

– Мне это известно, – проворчал он. – Зачем, по-твоему, я женюсь на ней?

– В любом случае, она может скомпрометировать тебя даже после заключения брака. Мне кажется, это в ее стиле. Тебе придется не спускать с нее глаз.

– Это будет сложно, – заметил Дрейк.

Глаза леди Биссон расширились.

– О, нет. Нет, Коннор, ты этого не сделаешь. Ты не оставишь эту девицу со мной. Я не собираюсь тратить всю оставшуюся жизнь на то, чтобы разбираться с твоими проблемами…

– Бабушка, тебе не о чем тревожиться. – Дрейк снова стал смотреть на водоем, где лебеди и рыбы вели борьбу за его сигару. – Я собираюсь закрыть поместье после завтрашней церемонии и оставлю супругу на вилле в Нассау. Тебе больше никогда не придется с ней встречаться – как и с любыми другими проблемами, которые я могу создать, а могу и не создать.

Леди Биссон, казалось, была обеспокоена сказанным, – и не столько словами, сколько тем, с какой горечью были они произнесены. ее внук, возможно, и проявлял некую бесхарактерность в детстве, но мужчина, в которого он превратился, отличался твердостью и саркастичностью. Фактически она едва могла признать в нем потомка своей милой, нежной дочери. Он был совсем не похож на своего брата Ричарда, который был хорошим мальчиком, и им всегда было легко управлять.

Ее младший внук же не был человеком, которым можно было руководить, наоборот, он был лидером и всегда брал инициативу на себя. Никто не смог бы заставить его отклониться от пути или решения, которое он принял.

– Ради всего святого, – нерешительно сказала леди Биссон, – я же не имела в виду, что тебе необходимо удерживать ее на Багамах. Я лишь подразумевала, что было бы разумно держать ее подальше от нас, а не от всей Европы.

– Спасибо за разъяснение. – Он улыбнулся, но в его пристальном взгляде не было ни намека на теплоту.

Леди Биссон поняла, что он упустил суть.

– Не то чтобы, я не хотела внуков, Коннор, – быстро сказала она. – Но только от порядочной женщины.

– Вы забываете, что порядочная женщина вряд ли захочет иметь со мной дело, бабушка. – Дрейк, резко повернувшись, облокотился на дверную раму и задался вопросом, что же ему такого сказать, что шокирует бабушку достаточно для того, чтобы заставить ее уйти. У него было дурное предчувствие, что нет ничего такого, что может задеть старую вдову настолько, чтобы она закончила этот разговор. Пожалуй, только Богу это известно, но он все уже попробовал. – Бабушка, вы ведь знаете, что я совсем не тот тип мужчины, которого ваш круг посчитал бы желанной добычей. Конечно, теперь у меня есть титул и некоторое состояние, но какой выйдет муж из человека, который любит море и рвется в порт при первой же возможности? Я уверен, что вы не знаете ни одного отца, который позволил бы своей дочери провести всю оставшуюся жизнь далеко в море.

– А я уверена, что знаю. – Леди Биссон поджала свои правильной формы губы. – Также как и ты. Чем тебе не нравится девочка Диксонов?

Дрейк, потрясенный этими словами, немедленно выпрямился.

– Упаси меня Боже. Вы, должно быть, шутите.

– Я абсолютно серьезно. – Увидев шокированное выражение лица своего внука, она резко ударила тростью о паркет. – Ну? Что с ней не так? Ведь очевидно, что она также очарована морем, как и ты. И она явно увлечена тобой.

– Она ребенок, – пробормотал Дрейк.

– Она сказала, что в следующем месяце ей исполнится девятнадцать. Я уже два года как была замужем за твоим дедушкой, когда мне исполнилось девятнадцать. И у меня уже была твоя мать.

– Это было пятьдесят лет назад, – ответил Дрейк. – Тогда все было по-другому.

Он едва соображал, что ответить бабушке – так взволновало его то, что она предложила. Неужели сегодня все вдруг сошли с ума? Похоже, так. Причем с тех самых пор, как начали прибывать гости. Представьте, каково было его замешательство, когда он подслушал разговор своих двух старых друзей – Рейборна и Гейнсфорта, – которые красноречиво восхищались очарованием одной юной леди. Он предположил, что речь идет об одной из жительниц графства, о какой-то молоденькой селянке, которая и привела его друзей в такое возбужденное настроение. Он едва мог поверить, когда узнал, что речь шла о Пэйтон. В Рейборне всегда было что-то от кобеля, но испытывать желание к ребенку…

Дрейк был уверен в том, что они оба рехнулись, и немедленно договорился, чтобы они были размещены в противоположном от Диксонов крыле дома, просто чтобы было спокойнее.

Но потом он лично убедился, что она уже не была ребенком, как и говорили его друзья. О, братья Пэйтон, возможно, так и думали, но кое-кто в их семье – Джорджиана, без сомнения – понимала, что она уже не маленькая девочка, и что другие это тоже видят, поэтому вынудила ее одеваться соответственно. И правда Пэйтон Диксон в корсете сильно отличалась от Пэй Диксон, которую Дрейк привык видеть в жилете и брюках. В корсете Пэйтон определенно не была похожа на ребенка. Он сам видел доказательство этого, когда сегодня вошел, чтобы спасти ее из потасовки с братьями. И то, что вырвалось наружу в ходе этой потасовки, абсолютно определенно была грудь женщины – возможно, молодой женщины – но определенно, абсолютно определенно – женщины.