Но она надела эту вещицу. И привлекла внимание каждого гостя мужского пола, по крайней мере, тех, кто не был связан с ней кровным родством. Он видел выражения физиономий этих мужчин, которые прошлым летом даже не взглянули бы на Пэйтон, когда она разгуливала в штанах и рубашке. Но внезапно достопочтенная мисс Пэйтон Диксон стала весьма интересной девушкой.

Что же ему было делать? Заботиться о спокойствии и удобстве гостей – его обязанность как хозяина, поэтому он приказал МакДермотту поменять комнаты для гостей, а за обедом намеренно посадил Пэйтон между братьями. Но, ни к чему хорошему это не привело. На протяжении всего обеда каждый мужчина в комнате следил за ней, ожидая – Дрейк был в этом абсолютно уверен – шанса застать Пэйтон одну. Стоило ей выйти, как он тут же со всей возможной скоростью выскочил из-за стола, убеждая себя, что хочет просто удостовериться, добралась ли она до своей комнаты без происшествий. Слава богу, ее брат провозгласил этот тост, иначе ей пришлось бы провести всю ночь в бальной зале. Она до сих пор могла веселиться там, танцуя с Мэтью Хэйфордом или еще каким-нибудь молодым щеголем.

И как жаль, горько подумал Дрейк, что она так не поступила. Ведь тогда бы то, что случилось, никогда бы не произошло. Господи, как он хотел, чтобы это никогда не произошло… Хотел, чтобы не было всего этого дня.

Кто же, с яростью подумал он, решил нарядить Пэйтон Диксон в корсет? Можно не сомневаться, что это была идея ее невестки. Если бы не она, то и он, и все остальные мужчины, приехавшие в Дэринг-Парк в этот уикенд, так никогда бы и не заметили, что почтенная мисс Пэйтон Диксон превратилась в женщину… и не просто женщину, а самую привлекательную из всех, которых он когда-либо видел… включая красоток, встреченных на Таити.

И все же по европейским мерилам ее нельзя было назвать настоящей красавицей, поскольку что-то в Пэйтон Диксон бросало вызов общепринятым канонам. Конечно, по этим же мерилам Бекки Уитби, обладавшая изящным телосложением, алебастровой кожей и длинными золотисто-каштановыми волосами, была более красива. Привлекательность же Пэйтон заключалась в манере держать себя, уверенной походке, ее движения были изящными и дышали силой. Она не умела скрывать свои чувства, все ее эмоции тут же отражались в громадных глазах орехового цвета, и каждый мог без труда прочесть их. Очарование таилось и в ее грубоватой откровенности, нетерпимости к уловкам. Именно так она общалась со всеми: от последней служанки до его собственной, по всеобщему признанию, грозной бабки. Пэйтон Диксон можно было напугать, но запугать – невозможно.

Хотел бы он сказать то же самое о своей будущей жене.

И, тем не менее, были мужчины, которые восхищались женщинами, подобными Бекки Уитби. Господи, да что он говорит? Он и сам восторгался Бекки, и не только из-за ее красоты. Было что-то невыразимо трогательное в привлекательной женщине, которая так беспомощна, не способна позаботиться о себе и нуждается в сильном мужском плече, на которое может опереться. Дрейка, как Хадсона и Рэли Диксонов, сильно влекло к Бекки Уитби. Она возбуждала в нем желание защитить, оградить ее от опасностей и трудностей мира так, как можно было желать защитить ребенка.

Но это было до возникновения этой адской лихорадки. Жара, который все изменил. Сейчас он не мог не задуматься над вопросом, а действительно ли хочет видеть эту детскую беспомощность в своей жене. На самом ли деле хочет провести остаток своей жизни с кем-то, кого необходимо ежесекундно лелеять и защищать? Не было бы намного предпочтительней разделить судьбу с кем-то, кто мог идти рядом, как равноправный партнер? Возлюбленная, да. Но так же и друг, к которому и он в свою очередь мог обратиться за поддержкой и советом.

Он понимал, что совсем не такие отношения женатые мужчины строят со своими женами. Он и сам не подозревал, что такие отношения могут существовать… до недавнего времени. Большинство мужчин женятся, уверенные, что всю свою жизнь будут служить своим женам и финансовой, и моральной поддержкой. Брак ни по общепринятым традициям, ни по закону не рассматривался как союз равных. Дрейк был уверен, что брак не смог бы стать таким по многим причинам.

Но подобные причины никогда не включали в себя такую женщину, как Пэйтон Диксон.

Нет, у него точно лихорадка. Он не знал, как еще объяснить происходящее. За время своих путешествий по миру он перенес столько болезней, лихорадок и приступов малярии, что несколько раз они чуть не отправили его на тот свет. Но тут… симптомы не были похожи ни на что другое, испытанное им ранее. Тлеющий огонь, казалось, вспыхивал в нем каждый раз, когда Пэйтон Диксон попадала в поле его зрения. Необъяснимо. Ни один врач в мире не смог бы поставить точный диагноз, а уж тем более не прописал бы лечение. Дрейку оставалось только терпеть…

Терпеть снова и снова. И молчать. Беспомощно молчать.

Потому что свою постель он уже постелил. Или, что более точно, постель ему постелили. И все, что ему сейчас оставалось – только устроиться в ней.

Но не все так просто. А когда было просто? Потому что вместо того, чтобы просто встать на мертвый якорь [21] , как положено, ну, или, по крайней мере, поступить так в отношении невесты, он пошел и поцеловал Пэйтон.

Он не сумел просто уйти. Не смог просто оставить ее в покое. О, нет. Только не капитан Коннор Дрейк, баронет и новоиспеченный полноправный партнер «Диксон и сыновья Шиппинг». Нет, ему понадобилось пойти и поцеловать ее. И тому не было никаких извинений: ни ударивший в голову лунный свет, ни слезы девушки, которую он никогда не видел плачущей. Ну, за исключением одного раза, когда ее обжег португальский кораблик [22] . Нет, он хорошо понимал, что делает. Точно так же, как был абсолютно уверен, что стал первым, кто коснулся ее губ.