Роджер был одним из нескольких друзей, которым Гарет мог довериться целиком и полностью. Он знал Роджера с тех пор, как они вместе учились в уинчестерской начальной школе. Ни разу в жизни они не подвели друг друга. Пока Гарет служил в армии, Роджер делал карьеру дипломата, но они постоянно переписывались. Именно поэтому Гарет остановился у него по пути в Индию.

Как и ожидал Гарет, Роджер сразу понял, кто скрывается под прозвищем Черная Кобра, и, нахмурившись, отодвинул пустую тарелку.

— Конечно, вы можете лечь на дно и постараться не выходить на улицу. И уж конечно, не приближаться к консульству. Кстати… — Он перевел взгляд с Гарета на Эмили. — Последнее время там постоянно вертятся какие-то люди в черных шелковых тюрбанах.

— Служители культа! — ахнула Эмили.

Гарет кивнул:

— Я опасался, что они окажутся в Суэце раньше, чем мы. Следят, когда мы появимся.

— Совершенно верно. Больше я их нигде не видел. Только на улицах, примыкающих к консульству.

— У нас нет причин появляться там, но… Роджер, тебе тоже нужно поостеречься. Кто-то в консульстве, должно быть, вспомнил, что мы знакомы, — вздохнул Гарет.

— Возможно, но маловероятно. Однако я проверю, есть ли за мной слежка, и после этого решу, как организовать ваш отъезд.

— Кстати, о маршруте. Не думаю, что нам стоит ехать через Каир.

— Я и не собирался это предлагать. Если служители культа добрались сюда, то, думаю, Каир просто ими кишит. Куда лучше обойти стороной это осиное гнездо и направиться прямиком в Александрию.

— А это возможно?

Роджер кивнул.

— Это не слишком далеко и, учитывая твое сопровождение, имеет дополнительное преимущество: вряд ли кто-то догадается о таком маршруте, — пояснил он, многозначительно глядя на Эмили.

Гарету почему-то не очень понравилось заявление друга.

— Почему нет? — улыбнулась Эмили.

Роджер помедлил, словно засомневался в выбранном маршруте, особенно когда встретился с ее широко раскрытыми глазами. Но поскольку она терпеливо ждала ответа, он бросил извиняющийся взгляд на Гарета и пояснил:

— Думаю, будет безопаснее всего, если вы присоединитесь к берберскому каравану, идущему через пустыню до Александрии.

— Но разве берберы — надежный народ? — нахмурился Гарет. — Воинственны, хитры и злобны. Я бы им не доверился.

Роджер понял все, что осталось невысказанным, и ободряюще улыбнулся:

— Некоторые — да, но я знаю нескольких шейхов, они люди чести. В их обществе вам ничего не грозит, но мне нужно узнать, есть ли сейчас в городе кто-то из тех, кому я доверяю, и когда они уходят в Александрию.

— Насколько часто они совершают такие путешествия? — спросил Гарет.

— Они кочевники. Этим все сказано. И на пути между Суэцем и Александрией останавливаются только в пустынных оазисах. — Говоря все это, он смотрел на Эмили. — Если решите, что сумеете терпеть лишения, это почти наверняка самый безопасный маршрут.

Гарет ожидал расспросов о том, что подразумевается под «лишениями», но вместо этого Эмили вызывающе выдвинула подбородок, бросила на него поспешный взгляд и воззрилась на Роджера.

— Так путешествие караваном позволит добраться до Александрии, не встретив служителей Черной Кобры?

Роджер поколебался, прежде чем кивнуть.

— Гарет, пойми, любой другой маршрут — и вы прямиком шагнете в их лапы. А если учесть, сколько их здесь, думаю, что силы у них немалые.

— В таком случае мы поедем с караваном, если сумеете договориться, — объявила Эмили, глядя на Гарета.

Тот наклонил голову.

— Прекрасно.

Роджер посмотрел на часы на ближайшем столике.

— Берберов легче всего застать в первой половине дня. Я поеду к ним, посмотрю, кто сейчас в лагере, и узнаю, кто уходит с караваном завтра или послезавтра.

«19 октября 1822 года.

Перед сном.

В моей спальне. Суэц. Дом мистера Кэткарта.

Дорогой дневник!

Что же, наконец я могу утверждать, что увидела некоторый прогресс в отношении Гарета ко мне. Хотя нельзя сказать, что изменения эти так уж заметны. За обедом он превратился в настоящего медведя, ворчливого и угрюмого, и все потому, что его друг Кэткарт уделял мне достаточно много внимания. Не ухаживал. Просто обычная любезность джентльмена к леди, сидящей за его столом и ожидающей соответственного отношения. Но Гарет вел себя невыносимо! И это при том, что Кэткарт ни разу не перешел границ. Не то чтобы Гарет открыто ревновал, но его недовольство было очевидным для меня и, подозреваю, для Кэткарта тоже.