— Вы спали с моим папой, — с осуждением констатировала она.

— Ну, нам надо где-то спать, солнышко.

— В этом доме полно пустых спален, и его — рядом. Полно!

— Но недостаточно матрасов, простыней и одеял, Сузи. А сегодня прохладно. Забирайся ко мне, не хочешь?

Девчушка вначале закинула в кровать медвежонка, затем вскарабкалась сама. Изрядно повертевшись, они устроились рядом. Ребенок был как пылающая на полную мощь печь. Лори слегка отодвинулась, надеясь, что как-нибудь все обойдется. Но Сузи не имела намерения сохранять мир. Она тут же ринулась в бой.

— Знаете что?

— Нет, а что? — спросила Лори.

— Когда моя настоящая мама и папа спали в одной постели, они просыпались утром вместе и начинали бороться.

— Бороться? Ну, я сплю допоздна. Это исключает борьбу ранним утром.

— А папа это любит. Он почти всегда побеждал. А потом он вставал такой бодрый, насвистывал и шел на работу.

— Могу себе представить. А твоей маме тоже нравилось?

— Не-е. Она только делала вид, как будто нравится, улыбалась и все такое, пока он не уйдет. А потом говорила противные слова, ныряла опять под одеяло и вставала в полдень.

Дом погрузился в тишину. Миссис Майклсон вряд ли скоро встанет, но Лори хотелось выпить кофе, и она проклинала экономию, вынудившую их отказаться от прислуги, которая раньше приносила его.

— А почему ты рассказываешь мне все это, Сузи?

— Вы не первая блондинка, которую мой папа приспособил изображать семью. Мне они надоели — то одна, то другая. Представляете? Неделя или две сплошное «Будем друзьями, Сузи», а потом бац — и новое лицо. Я даже не могу припомнить их имен. Поэтому я подумала, что, если мы иногда будем говорить как мужчина с мужчиной, вы сможете избежать некоторых ошибок и, кто знает, может, продержитесь месяц или около того. У вас большие возможности.

— Потому что рыжая, — рассеянно пошутила Лори. — Значит, поговорим как мужчина с мужчиной?

— Угу.

— Начинай.

— Я только что дала вам совет. Папа любит по утрам бороться.

— Понятно. А завтра ты дашь мне новый совет?

— Если вы продержитесь столько, — мрачно сказала девочка. — Не думаю, что вам так повезет. Папа действительно предпочитает блондинок. Может, вам покрасить волосы?

— Я бы очень не хотела, — печально проговорила Лори. — Я здорово привыкла к своим рыжим волосам. Кроме шуток, понимаешь? — Она отбросила одеяло. — Ладно, давай бегом на кухню, и посмотрим, что там можно найти поесть.

— Пошли!

Две пары ног протопали вниз по лестнице, друзья навеки, по крайней мере, в данный момент. И обнаружили сюрприз. К ножке кухонного стола грязной веревкой была привязана дворняжка. Собака была грязнее, чем веревка, и порядком исцарапана.

— Откуда же он взялся? — спросила Сузи невинным голоском, который дети используют в подобных случаях.

— Блохи, — сказала Лори. — Нет ошейника. Нет разрешения. Его следует подвергнуть дезинфекции, окурить, вколоть ему…

— О, только не это, — закричала Сузи. — Он отличный парень. Нельзя заколоть его только потому, что вы не любите собак!

— Я очень люблю собак, — внушительно проговорила Лори. — Очень. Я говорила об уколах. О прививке. Это законное требование. Где ты его взяла?

— На улице. Большая машина выехала из-за угла, и кто-то открыл дверцу и выбросил его. Разве это не ужасный поступок?

— Ужасный, — согласилась Лори. — Таких людей не мешало бы выпороть.

— Как вы думаете, мой папа?..

— Разрешит ли он оставить его?

— Да. Конечно, это ваш дом, и если вы скажете «да», то, уверена, мой папа…

— Ах, моя крошка, ты еще не все поняла. Это дом твоего отца… или будет завтра или послезавтра. А ты — дочь своего отца, то есть твоему папе решать.

— У-ух!

— Да, это так, — Лори на минуту задумалась. — Твой папа был военным, верно?

— Верно.

— Когда я училась в университете в Массачусетсе, я вступила также в Корпус офицеров-резервистов.

— Как вы могли сделать такую глупость?

— Потому что мне были нужны три легких зачета. Так уж у меня всегда получалось. Три легких зачета. И вот я заметила, что офицеры, которые нас учили, не так уж много знают об оборудовании, которое у нас там было. Но они точно знали, что оно должно сверкать и блестеть.

— То есть нам надо довести Армана до блеска?

— Арман? Что за имя?

— У него же должно быть имя, правильно? И в нем есть что-то французское. Поэтому я назвала его Арманом.