— Ну что, разрешим Коккинаки слетать? — спросил товарищ Сталин у присутствовавших там же товарищей Молотова и Ворошилова.

— Надо разрешить, — сказал товарищ Молотов. Товарищ Ворошилов тоже ответил утвердительно.

— А сделает? — спросил товарищ Сталин.

— Раз Коккинаки берется, значит сделает, — рассмеялся товарищ Ворошилов.

Полет был разрешен. Рекорд французского пилота Синьерина был побит. В таблице ФАИ появился первый международный рекорд, завоеванный советскими летчиками.

Через несколько дней газеты опубликовали следующее приветствие:

«Летчику-испытателю тов. В. Коккинаки,

Поздравляю с достижением международного рекорда высоты на двухмоторном самолете с коммерческим грузом в 500 килограмм.

Крепко жму Вашу руку.

И. Сталин».

Это приветствие обязывало ко многому. Внимание и доверие товарища Сталина надо было оправдать новыми делами. В короткий срок мне удалось на самолете конструкции инженера С. В. Ильюшина побить еще один международный рекорд высоты, а затем улучшить оба своих результата.

После этого я получил второе приветствие от товарища Сталина.

«Летчику-испытателю тов. Коккинаки.

Поздравляю Вас с достижением нового высотного рекорда.

Крепко жму Вам руку.

И. Сталин».

Вместе со штурманом Героем Советского Союза Александром Матвеевичем Бряндинским мы довершили несколько дальних беспосадочных скоростных перелетов (Москва-Баку-Москва и другие). Они завершились полетом по маршруту Москва-Севастополь-Свердловск-Москва. Тогда было побито сразу три международных рекорда: по скорости полета на 5 тысяч километров без нагрузки, с грузом в полтонны и с грузом в тонну.

Товарищ Сталин внимательно следил за всеми этими перелетами. Он видел в них зерно правильного подхода к испытанию современной материальной авиационной части. На следующий день после окончания полета в Баку меня вызвали на заседание правительства и предложили рассказать о подробностях перелета. Товарищ Сталин тогда сказал:

— Именно так и нужно испытывать самолеты на дальность — летать на предельную дальность полета без посадки.

Товарищ Сталин с особым вниманием следил за дальними перелетами советских летчиков. Он детально знакомился с маршрутом намеченных полетов, интересовался ходом подготовки, заботливо спрашивал о здоровье экипажа.

В 1938 году вместе о товарищем Бряндинским мы готовили перелет на Дальний Восток. Помню, с каким нетерпением мы ждали разрешения на вылет из Москвы. И вот 15 июня в час ночи и моей квартире неожиданно зазвонил телефон. Я снял трубку и сказал:

— Слушаю.

— Говорит Сталин. Здравствуйте! — ответил мне спокойный голос.

Я хорошо знал этот голос. Мне не раз выпадало счастье видеть товарища Сталина, присутствовать на совещаниях, которые происходили при его участии. Этот голос, запоминающийся навсегда, ободряет всех летчиков в самые тяжелые минуты. И в этот ночной час я сразу понял, что вопрос о нашем перелете, видимо, решен.

— Как ваше здоровье, товарищ Коккинаки? — спросил Иосиф Виссарионович.

Я сказал, что чувствую себя крепким, бодрым и готов к любому рейсу, любому перелету.

— Вы отдыхали в этом году? — снова спросил товарищ Сталин.

Я опять ответил, что вполне готов к полету, жду только разрешения.

— Как идет подготовка самолета к перелету? — спросил товарищ Сталин.

Коротко, стараясь не задерживать товарища Сталина, я доложил о готовности самолета, о проверке всех приборов, o возможностях машины, o всех деталях предстоящего перелета.

Иосиф Виссарионович начал расспрашивать о трассе: не трудна ли она, все ли до мельчайших деталей продумано.

— Конечно, — ответил я, — мы все продумали и проверили. Не беспокойтесь, Иосиф Виссарионович, успех за нами.

— Я не об успехе беспокоюсь, — ответил товарищ Сталин, — а о вас.

Я поблагодарил товарища Сталина за внимание, за непрестанную заботу, за все то, что он сделал для меня. Иосиф Виссарионович пожелал нам успешно закончить подготовку к перелету и сказал, что так как он не сомневается в серьезности и тщательности подготовки, то решение о вылете должны принять мы сами.

— Но все же, — сказал в заключение товарищ Сталин, — перед отлетом зайдите ко мне. Мы пожелаем вам счастливого пути.

Всю ночь после этого разговора я не сомкнул глаз. И хотя у нас все было готово к старту, но после разговора с товарищем Сталиным мы проделали всю подготовительную работу сначала.

Снова и снова инженеры и техники авиационного завода имени Менжинского проверяли моторы, машины, оборудование.

Старт был назначен на 27 июня. Накануне вечером я был принят в Кремле товарищами Сталиным и Молотовым.