Игорь вылез из палатки, зачерпнул чаю из котелка над чуть тлеющим костром, огляделся.

— Соня!.. — позвал он. — Шиша!.. Эй, вы где?..

Не дождавшись ответа, Игорь крадучись двинулся в лес.

— Товарищ Шищенко! — грозно сказал он. — Гражданка Неверова! — пропищал он фальцетом. — Коллектив не дремлет!.. Мы, конечно, понимаем, что природа располагает к необдуманным поступкам, — продолжал он, озираясь. — Но считаю гражданским долгом напомнить, что моральный кодекс строителя коммунизма ставит общественное выше личного, а правила социалистического общежития гласят буквально следующее…

Он осекся и замер, глядя в темноту, где сплелись бледные тени и слышалось прерывистое громкое дыхание и сдавленный мучительный стон. Отступил назад и пошел наугад, отмахиваясь от хлещущих по липу веток. Запнувшись о корягу, оказался вдруг по пояс в воде, плеснул в лицо из реки, затравленно огляделся и бросился к палатке. Вытащил из рюкзака в изголовье бутылку водки. Пробка не поддавалась, он зубами содрал ее и стал пить из горлышка.

Блоха вынырнул из спальника с фонариком и книгой. Игорь торопливо отвернулся.

— А Шиша с Соней где?

— Мирятся, — не оборачиваясь, сказал Игорь.

— А-а… Слушай, Кестлер пишет… Э! — заметил Блоха водку. — Договаривались же — только в медицинских целях!

— Можешь вычесть мою долю, — ответил Игорь.

— Слушай! — Блоха в восторге стал читать, водя фонариком по странице. — «Всякое техническое открытие приводит к изменениям в экономической системе, но массы далеко не сразу постигают сущность этих изменений. Каждый новый этап технического прогресса опережает политическое сознание масс. Часто он осознается только следующим поколением, и только при нем достигается необходимый уровень демократии»… Ты понял? — он толкнул Игоря в спину. — В шестьдесят первом году начался космический век, а политическое сознание масс осталось на уровне паровой машины!..

Игорь кивал, не слушая, давясь слезами.

— Гагарин первый увидел наш шарик из космоса, — философствовал Блоха. Байдарки скользили рядом по тихой воде под нависающими с берегов ивами. — Что такое космическое мышление? Это осознание планеты как единого дома, не делимого на политические системы, без границ, без подавления государством личности. То есть приоритет человеческих ценностей…

— А знаете, что во всем этом логическом построении забавного? — продолжал Блоха, когда они с Соней и с Игорем чистили рыбу на песчаной отмели. — Если рассуждать абстрактно, то наши родители подготовили переход человечества к космическому мышлению. То есть, сами того не сознавая, выкопали могилу этому строю. Нашему поколению осталось только его подтолкнуть и закопать коммунистическую идею…

Соня сидела голова к голове с Игорем. Мельком глянула на него. Тут же снова подняла глаза, отвела тыльной стороной ладони волосы с лица, в упор испытующе глядя на него. Игорь чувствовал ее взгляд и упрямо смотрел вниз, все ниже опуская голову. Соня быстро стрельнула глазами на увлеченно болтающего Блоху…

Мишка вынырнул с ликующим воплем, победно вскинул над головой бьющуюся на гарпуне огромную рыбину.

— А вот некоторые — не будем указывать пальцем — до сих пор остались на уровне первобытного мышления, — громко сказал Блоха. — И пляшут ритуальные танцы вокруг костра…

Мишка оттянул ему футболку на спине и опустил скользкую рыбину за шиворот. Блоха вскочил и заплясал на месте, вытряхивая рыбу.

— И шуточки у них пещерные! — заорал он.

За излучиной послышался стук мотора, появилась большая надувная лодка. Уткнулась в отмель рядом с байдарками, и на берег вышли два парня в разрисованных штормовках.

— Добрый день, — сказал старший, по-хозяйски оглядываясь. — Вы из какого клуба?

— «Юный ленинец», — усмехнулся Игорь.

— Дикари, — уверенно сказал второй парень.

— У вас пропуск на маршрут есть? — спросил старший. — Нет? Собирайтесь, подбросим до станции.

— И здесь пропуск! — сказал Блоха. — А дышать без разрешения в этой стране можно?

— А вы, собственно, кто? — спросила Соня.

— Контрольно-спасательная служба.

— А нас не нужно спасать, — враждебно сказал Игорь. — Мы пока не тонем.

— Вы кресты на камнях видели? Каждый год десяток таких смелых гробятся! О вас же заботимся! У вас хоть у кого-нибудь категория есть?

— Да какая категория! — сказал второй. — Головастики, сразу видно!

— Мы два порога прошли! — сказал Блоха.

— Значит, два раза пронесло. А там, — кивнул старший вниз по течению, — каскад второй категории! Там на дурачка не пронесет… Короче, двадцать минут на сборы!

— А может, я не хочу, чтобы меня спасали! — закричал Игорь. — Может, я разбиться хочу! Имею право?

— Пожалуйста, — сказал старший. — Только не на нашем участке! Все, цепляй байдарки! — махнул он второму.