– Ой, Глеб Васильевич… А говорили, что вас милиция ищет. Будто или вас ограбили, или вы кого зарезали.

– И до меня эти слухи дошли. Врут люди!

– Я так и подумала, что сплетни… Вы к Илье Викторовичу? Он недавно пришел. Еще, должно быть, не ложился. Ему позвонить?

– Нет, мы сюрприз ему хотим сделать… Или так, позвоните и скажите, что к нему поднимается человек с письмом от Кошевого.

Они не сели в лифт, пока не услышали, что сторожиха точно исполнила просьбу.

К двери, размахивая листом из блокнота, подошел Савенков. Щелкнул замок, и через узкую щель просунулась рука:

– Давайте письмо.

– Дон просил расписаться в получении.

Савенков рванул дверь на себя и грудью впихнул хозяина в его квартиру.

Бабкин даже не пытался сопротивляться. Но если грубые действия Савенкова испугали, то появление Славина повергло в шок:

– Ты почему жив, Глеб? Мне Дон сказал, что ты… погиб.

– И до меня этот слух дошел. Врут люди! И Дон твой врет… Вот ты знаешь, что он решил завтра тебя ликвидировать?

– Не знаю.

– А то, что ты ведешь себя, как последний чеченец, знаешь? Нехорошо держать девушку в подвале.

– Какую девушку?

– Наташу из Полтавы.

– Как ты о ней узнал, Глеб?

– Я же сказал, что я все знаю… Короче, сейчас едем в «Аркадию», забираем Наташу, кассеты из сейфа и все остальное, чем мог бы поживиться Дон.

– А потом мы куда?

– На дно. Тихо ляжем и будем ждать.

Компанию вместе с хозяином охрана «Аркадии» пропустила без формальностей.

Сборы в кабинете Бабкина не заняли и пятнадцати минут. Сам хозяин выкладывал на стол содержимое сейфа, стола и тайников, а Татьяна и Славин грузили в сумки кассеты, документы, деньги. Савенков наблюдал и руководил. Так он притормозил упаковку видеокамеры и газового пистолета: «Это оставить на столе. Пригодится».

Задержка получилась с освобождением Наташи. Похоже, что Бабкин не врал:

– Она под охраной, которую оставил лично Дон. Я могу приказать и ее приведут, но одну не оставят.

– Охрана большая?

– Один человек. То есть, их всего трое, но они сменяются. Ночью всегда один.

– Зови!

Савенков пошептался с Татьяной и занял позицию за дверью. В правой руке он сжимал ствол газового пистолета.

Наташа прошла в центр комнаты. Не успел сопровождавший ее охранник переступить порог, как Татьяна развернула его к себе и зашептала:

– Молодой человек, у вас шнурок развязался. Так и упасть можете.

Парень машинально посмотрел на свою обувь, но ничего не заметил. Тогда он расставил ноги, наклонился пониже и подставил шею под удар Савенкова.

Татьяна ласково придержала падающее тело – грохот совершенно был не нужен.

В богатом кабинете Ильи Бабкина не нашлось ни веревок, ни пластыря. Вязать бойца пришлось изолентой. Из нее же и из салфеток соорудили кляп. Самым сложным было усадить тело в платяной шкаф.

В ходе совместных работ Бабкин успокоился. Он уже считал себя членом новой команды и всячески это подчеркивал, приговаривая: «Мы этому Дону покажем! Они у нас еще попляшут!»

Когда все было собрано, Савенков предложил присесть пред дальней дорогой. Бабкина он усадил за его рабочий стол и, разместившись напротив, направил на него видеокамеру:

– Говори, друг Илья. Подробно и чистосердечно. Докажи, что ты порвал с преступным прошлым.

– О чем говорить?

– Обо всем! И в первую очередь об убийстве в квартире Славина. Кто приказал, за что, как его перепутали с братом, как потом подставили…

Славин быстро сообразил, что от разговорчивости Бабкина зависит его свобода. Он прихватил с камина высокий бронзовый подсвечник и встал сбоку от стола. В камеру он не попадал, но при хорошем размахе Бабкин был в пределах досягаемости. Татьяна взяла второй подсвечник и выдвинулась на исходную позицию.

Бабкин обречено вздохнул и заговорил:

– Сам я очень не хотел убивать Глеба. Он мой друг и я возражал. Но Дон, то есть гражданин Кошевой Виктор Олегович, страшный человек… Все началось в этом кабинете…

Исповедь длилась более часа. В конце Бабкин даже получал удовольствие от своей откровенности. Он красочно описывал детали, называя имена, места, даты. Он избегал только содержания тех главных кассет. Савенков это почувствовал, но не настаивал – они лежали в сумке и будет время их посмотреть.

К двум часам ночи в видеокамере замигал предупредительный значок и питание вырубилось. Можно было искать зарядное устройство, но Савенков решил, что это уже лишнее. Дальнейшие подробности из жизни Дона не имели смысла. И после этой записи тащить с собой Бабкина не имело смысла.