— Эй, Бингам, я должен тебя кое с кем познакомить. Иди сюда.

Меня зовет Крейг Грегори. Я проталкиваюсь навстречу неумолимой судьбе. Официантка меня найдет. У них есть сеть видеонаблюдения.

— Бингам, это Лиза Джефрис Киммел. Лиза… Райан…

— Привет.

— Я о вас слышал.

— Я тоже.

Какие мы чудовищные лжецы.

— Лиза собирается в следующем месяце в КСУ, она с пользой провела время, работая в Омахе. Я знаю — ты думаешь, что они тобой интересуются, поэтому, наверное, захочешь выжать из этой крошки какие-нибудь сведения.

Лиза опускает глаза. Она миниатюрная, смуглая, красивая, до странности изящная — точь-в-точь как карликовое деревце по сравнению с настоящим.

— Не то чтобы они ему позвонили, — продолжает Крейг Грегори, — или написали, или прислали факс. Просто он так думает. Это помогает ему дожить до утра.

Кто-то на меня доносит. Несомненно, мой секретарь. Таких людей подсылают специальные агентства — кажется, что они безвредные скитальцы и к зиме наверняка уйдут, но на самом деле они приставлены к вам, получают инструкции из центрального штаба и отчитываются в проделанной работе. Даже если это и неправда, такова бизнес-модель.

— Пожалуй, я вас оставлю. У меня впереди целый вечер в конференц-зале, а потом ежегодный прощальный концерт Барбры Стрейзанд.

Я хватаю его за локоть и отвожу в сторону.

— Кто-то прислал того мишку, которого ты мне дал, Крейг. Изуродованного. И я думаю, что это ты. Именно тебе я его отдал, когда ему пора было на покой.

Крейг Грегори трет подбородок; открывается бритвенный порез, он пачкает кровью кончик пальца и облизывает его. Маленькая суровая Лиза закуривает и жадно рассматривает идущую вокруг игру.

— Эта игрушка пережила одно за другим два шумных Рождества. Сомневаюсь, что тебе пришел оригинал. Кстати, твоя корпоративная карточка. Она конфискована. Больше никаких костюмов на заказ в Гонконге.

— Чертовы хакеры. Я не виноват, — отвечаю я. — Если это занесут в мое досье, я подам в суд.

— Ты слышала, Лиза? Что скажешь?

— Нормально. У меня за год два раза такое было.

Крейг Грегори складывает руки на груди, кланяется и снова оборачивается ко мне.

— Завтра послушаю твою проповедь. Название заинтриговало публику. Впрочем, только не меня. Я знаю, как ты трусишь. Нарочно сяду в первый ряд. Лиза, этот человек скоро умрет, так что поддержи его.

— Пошел к черту, сифилитик.

— Слышал, Бингам? Что сказала эта сучка? Вот как со мной обращаются здоровые люди. Учти. Ты еще достаточно молод, чтобы все исправить.

Фиолетовый коктейль еще не добрался до меня, но я сижу у стойки вместе с Лизой и заказываю другой, почти аналогичный — как у парня двумя табуретами дальше. Бармен, с листьями в волосах, в просторной белой тунике, спрашивает Лизу, принести ли порцию и ей — простая формальность, — и та отказывается. Это странно — и заразно. Я тоже отменяю заказ, как будто даже и не помышлял о коктейле. Безумие пройдет через десять минут.

Я хочу Лизу. Извиняюсь, разворачиваюсь на табурете, глотаю еще две таблетки и звоню в номер с мобильника. У меня есть план. Если Алекс там, я прерву звонок. Если нет — посмею предположить, что она канула в водоворот вместе с подружкой Арта. Нет ответа. Впрочем, безопасно ли возвращаться в номер? Мне следовало бы снять другой, а вещи бросить — впрочем, они не столько личные, сколько стандартные, доступные повсюду. Я буду скучать по шумовой машинке, которая имитирует «ветер в прерии» — что-то уникальное, насколько я могу судить, — но больше ни по чему. Кассеты с «Гаражом» будут утрачены. Есть, по крайней мере, шанс, что через десять или двадцать лет на какой-нибудь распродаже некий стажер из «Бизнес уик» заплатит за них пять баксов, прослушает от нечего делать и позвонит шефу. По поводу автора будут спорить. Таркентон? Сэлинджер? Билли Грэм-младший? Появится толпа претендентов, размахивающих поддельными результатами проверки на детекторе лжи. А я тем временем буду жить в Айдахо, на пенсии, черпая утешение в своих собаках, мормонской вере и нескольких женах.

Или, если у меня сложится с Лизой, — в единственной настоящей любви.

— На что похож «МифТек»? — Начать разговор иначе невозможно. — Я думал, оттуда никто не уходит. Говорят, если тебя уволят, то дадут такое выходное пособие, что хватит до конца жизни, ну или почти.

Она отщипывает фильтр с «Мальборо». Маленькие сигареты у нее закончились.

— Разумеется, люди увольняются. Просто не болтают об этом.

— Боятся?

— Скорее, осторожничают. Может быть, все еще растеряны. Это не похоже на обычное консультирование. Возьмите то, чем я занимаюсь: экология рынка. Изучение неочевидных взаимодействий в среде различных коммерческих организаций.

— Прекрасно. И никакого отдела КВПР, так?

— Вообще никаких отделов. Наша модель — это плазма. Плазменное ядерное поле. Очень претенциозно.

— Шикарно. Играй на поле Господа Бога. Просто думай и плыви. А еще, говорят, никаких разъездов и никаких филиалов, только головные офисы. Можно работать, сидя дома. Где угодно. Электроника, гуманизм, фрактал.

— Что ты там глотаешь? Я тоже хочу. Я здесь задыхаюсь.

Каждый из нас получает по три таблетки. Из правого кармана. Похоже на чудо с рыбками и хлебами. А может быть, я солгал себе и украл гораздо больше?