– Тем более, что любоваться осталось недолго, - загадочно обронил Даннак, нежнее прижимая к себе сидевшую у него на коленях Тай, - а ты, милая, иди в пещерку, да и вам, леди, тоже лучше уйти… не нужно, чтоб он вас видел.

Тайлихон покорно покинула уютное местечко, хотя скользнувшая по ее губам легкая досада без слов пояснила всем, что девушка готова ни на миг не расставаться с так внезапно свалившимся на нее счастьем.

Милли тоже беспрекословно поднялась с застеленного камзолом герцога камня, но как не торопилась, все же обойтись без помощи нового ухажера не успела. Да и не для того он все время упорно устраивался рядом, чтоб прозевать счастливую возможность подержать несколько секунд в руке ее прохладные пальчики.

Цилия шла последней, сопя так сердито и обиженно, что в душе у Дорда даже шевельнулась на миг жалость, и тут же исчезла. Его бы кто-то пожалел… хотя точно знал, чья попало жалость ему и с приплатой не нужна.

Когда герцог, отведя Милли в пещерку и получив на прощанье ледяное - благодарю, горестно вздыхая, вернулся к костру, разожженному за огромным валуном с таким расчетом, чтоб его нельзя было рассмотреть с обрыва, там уже сидела совершенно неординарная личность.

Некто сильно пьяный, с огромной бутылью дешевого рома в руках и с совершенно лысой головой. Вдобавок к многочисленным шрамам разукрашенной мрачной татуировкой, долженствующей, судя по замыслу неведомого художника, изображать пиратский топорик. Однако то ли от недостатка таланта, то ли от времени, а может так причудливо легли раны, но рисунок расплылся и преобразился в более понятное всем изображение любимого предмета лавочников. Короче, иначе, чем гирей назвать это было трудно.

А гость и не спорил, радостно отзывался на эту кличку, наливал влюбленно смотревшему на него Дрезорту из своей бутыли и громко булькал свою долю. Не успевая заметить, что Брант очень умело сливает пойло в стоящую в тени камня плошку, одну из тех, что они нашли под обрывом и отскоблили песком. Мытьем простой посуды пираты себя явно не утруждали.

Проследив, как гость глотает ядреную выпивку, Брант разыгрывал целый спектакль, поднесил пустой серебряный стаканчик, нашедшийся в поясе запасливого северянина, ко рту, делал вид что глотает и долго морщился, кривился и охал, нахваливая угощение.

Райт, включившийся в игру со свойственным ему азартом, подсовывал гостю на сорванных с ближайших кустов листиках крошечные кусочки печеной на костре рыбы с таким видом, словно это небывалый деликатес и умиленно следил, как коренастый широкоплечий мужик осторожно глотает символическую закуску.

Моряк все порывался поговорить, но Бранту было вовсе не до бесед с пьяным пиратом. Он вновь и вновь протягивал свой стаканчик с таким жаждущим видом, что расчувствовавшийся гость торопился его наполнить. Не забыв до краев налить собственную кружку, свисавшую с пояса на крепкой цепочке.

Граф Данжерон с брезгливым высокомерием следил за этим представлением из-за камня и едва не плевался от отвращения, да разве он, Шерт, стал бы так обращаться с попавшим в его руки пиратом?

И это называется - герцог! О боги, как вы несправедливы, раздавая титулы и почести!

Азарил с Даннаком гостю тоже не показывались, сидели где-то в кустах, внимательно следя за вершиной холма, где набирала обороты гулянка. Доносились дружные взрывы хохота, и запах жареного мяса.

Лишь когда бутыль опустела, а окончательно опьяневший и совершенно расчувствовавшийся Гиря стал предлагать всем присутствующим подарки, Дорд наконец сообразил, зачем Дрезорт тратит на этого негодяя столько сил.

И едва расслышав жалобу Бранта на то, что тот всегда мечтал побывать на настоящем пиратском судне, метнулся к пещерке, предупредить девушек.

А когда вывел спутниц к камню, где они совсем недавно ужинали добытой Азарилом печеной рыбой, то застал там лишь Даннака, аккуратно ссыпавшего в костер следы их пребывания.

– Погодите!
– что-то вспомнив, Милли метнулась к вкопанной в песок бочке, наполненной ледяной, чистейшей пресной водой, и ненадолго замерла, закрывая распахнутый магией родник, может еще кому-нибудь понадобится.

– Это правильно, - похвалил магиню северянин, и, пока вода не ушла в песок, наполнил свою флягу.

Сквозь кусты он вел их так уверенно, словно видел в темноте, хотя Дорд не решился бы теперь утверждать обратного. Чем ближе герцог узнавал северных лордов, тем больше они были ему понятны и симпатичны. И тем сильнее Дорд хотел бы кое в чем походить на них. Хотя бы уметь столько, сколько они, ясно уже, с такими спутниками женщина не пропадет ни на острове, ни в лесу.

Может, поэтому Милли так внимательно слушала за ужином объяснения Азарила про то, какими способами можно приготовить в костре обычную рыбу? Лично он, Дорд, до этого времени знал только один, наколоть на прутик и пожарить.

Почувствовав удушающий прилив ревности, секретарь несколько раз украдкой глубоко вдохнул и выдохнул, нехорошим словом поминая любимые облака Гизелиуса.

И снова вздохнул, уже тоскливо, теперь об оставленном во дворце учителе. И тут же задумался о странной закономерности, выявленной в последние дни, едва Гиз пропадал, его начинало катастрофически не хватать.

Продравшись сквозь кусты, компания оказалась на северном берегу острова, почти в полной темноте. Наверху, на скалистом с этой стороны утесе, пьяные мужские голоса грубо хохотали и нескладно пели непристойные куплеты, рядом, за большим плоским камнем, почти неслышно ворочалось море.